и кубарем скатываемся вниз, собирая на себя листву.
В какой-то момент оборотень отталкивает меня, и я слышу глухой удар.
Поворачиваю голову, и смех замирает на моих губах – Долос сильно приложился головой о здоровый камень, торчащий из земли, и потерял сознание.
Кажется, я даже вижу кровь. Только не это, боги!
ГЛАВА 24
Я вскрикнула и подбежала к Долосу. Несколько раз чуть не шмякнулась, запнувшись о камни и торчащие корни деревьев. На мои попытки дозваться – оборотень не реагирует.
– Долос, ну же, очнись! – трясу его за окровавленное плечо, но реакции, к моему разочарованию, не последовало.
Как же хочется поверить, что всё это – злой розыгрыш. Он сейчас встанет и в своей ядовито-ехидной манере скажет: «Жёнушка, а ты умеешь разводить сопли на пустом месте».
Но всё, что от безысходности придумывает мой мозг – разлетается по ветру как семена одуванчика. Паника подступает к горлу, отчего становится тяжелее дышать.
Я прикладываю трясущиеся пальцы к шее Долоса и облегчённо выдыхаю – пульс есть, слабый, но есть. Это даёт мне надежду, что всё не так плохо, как кажется на первый взгляд.
Осторожно касаюсь его затылка и тут же ощущаю что-то влажное и липкое. Сглатываю тяжёлый ком в горле и с усилием воли поднимаю руку, убеждаясь, что это всё-таки кровь.
Слёзы наворачиваются на глаза, а тело начинает потряхивать от страха и отчаяния. Приходится крепко стиснуть зубы, чтобы не позволить истерике вырваться наружу.
Вцепившись за подол тоги, я изо всех сил пытаюсь разорвать её, но у меня не получается. Ткань настолько крепкая, что мои нервы молча завидуют в сторонке.
Нахожу взглядом надорванный участок рукава на рубашке Долоса и резким движением разрываю его. Отрываю небольшой лоскут и перевязываю продолговатую рану на плече оборотня. Затем прикладываю ткань к затылку и закрепляю её при помощи длинного лоскута.
Я не знаю как правильно, поскольку мне ещё не приходилось оказывать кому-то первую помощь. А всё, что нам рассказывали в школе и университете – я благополучно забыла. Выходит, надо было тогда не только слушать, но и попрактиковать.
Отряхиваю широкий, исцарапанный ветками лоб Долоса и надёжно фиксирую узел так, чтобы тряпка точно не сползла с затылка и как следует зажала рану.
Вылажу из оврага и начинаю звать на помощь других мужей. Надеюсь, мы не успели так далеко убежать и мой крик услышат. А если нет – быстро спохватятся и найдут нас. Я верю в это.
Оглядываю деревья и, в общей какофонии звуков, улавливаю жужжание. Поднимаю голову и вижу над собой улей и медовые соты.
Одно безрассудное движение опережает моё здравомыслие, о котором я вскоре очень пожалею.
Где-то с пятнадцатой попытки мне всё же удаётся залезть на дерево. И я изо всех сил цепляюсь за толстую ветку, на которой весит улей в форме разрезанного манго.
Тело всё трясётся от напряжении и боли – оказывается, я тоже успела получить парочку ссадин и ушибов. Не удивительно. Падение выдалось