дорожка. Найдутся люди на ваше место, будьте уверены, найдутся!
Павел низко опустил голову. Если бы он столкнулся с таким Рысако в момент устройства на работу, сейчас бы он тут не сидел – не стал бы терпеть. Но он успел попробовать и понял, что нынешняя работа его устраивает полностью.
–Так почему вы бросили работу в университете, а потом в школе? – Рысако откинулся назад и расслабился.
– Характер дурной. Плохо уживаюсь с коллегами, – буркнул Павел.
– Нехорошо-с это, Павел Александрович! – даже с какой-то радостью отозвался куратор. – Коллег нужно уважать и жить с ними в мире и согласии! Но теперь вам повезло-с – здесь коллег нет. Почти нет. Ведь повезло, правда?
Павел молча кивнул. Рысако ему не нравился. Его раздражал нарочито приветливый тон и внимательные выкаченные глаза. К тому же было непонятно, куда тот клонит.
– Но осмелюсь предположить, что совесть вас все-таки гложет. Вы же человек порядочный. Ведь гложет? Все-таки молчуны – люди-с. Человеки, так сказать, – он усмехнулся.
– Генетически модифицированные, – парировал Павел, – не осознающие себя, как личности. Не способные к общению, не приспособленные к реальной жизни. Насколько я знаю, для них даже обычная атмосфера ядовита.
Рысако слушал ответ Павла с вежливым интересом, даже несколько рассеянно, и лишь взгляд его цепко ощупывал лицо Павла, словно пытаясь уловить несоответствие между словами и эмоциями говорившего. Вероятно, увиденное его удовлетворило. Он слегка улыбнулся.
– Что-с… Хорошо, что работа вам нравится. У каждого, так сказать, свои резоны. Дело-с, понимаете ли, тонкое. Я хочу быть уверен, что вы не терзаете себя ненужными сомнениями и не питаете различных иллюзий.
– Я вас не совсем понимаю, – раздражение Павла усилилось, – о чем вы вообще говорите? Какие сомнения? Какие иллюзии?
– Иллюзии, что молчунам можно как-то помочь, – немигающие глаза смотрели на Павла.
Павел растерялся.
– Помочь? А разве их можно изменить? Но ведь…, – он замолк.
– Нет, нет! Конечно, ничего такого! – Рысако рассмеялся. – Генетические изменения, к сожалению, необратимы. Вы же биотехнолог. Сами-с все понимаете.
Павел кивнул и подумал, что на самом деле ничего не понимает. Не понимает, какие технологии были применены в том чудовищном эксперименте над людьми. Не понимает, почему они оказались утеряны. Не понимает, почему нет современных исследований. Все эти вопросы ему хотелось задать куратору, но спросил он совсем другое.
– Как они размножаются? И почему мы допускаем это?
– Ну-с, Павел Александрович, а вот это нехорошо, – погрозил пальцем куратор. – Как же мы можем не допускать этого-с? Все-таки люди, хоть и измененные. Вы же в курсе, что у них отпуск есть? Правительство о молчунах заботится. А как же-с? Им тоже отдыхать надо. Вот они и отдыхают. А половой инстинкт у них никуда не делся – этого никакая генетика не изменит, – он хохотнул рваным хрипловатым хохотком, и Павел вздрогнул от этого хохотка.
– И не забывайте-с, настоящие люди живут благодаря