готовиться к серьезной жизни, тем лучше. Как раз когда он замахивался, спиралька вырвалась у него из рук, он попытался ее схватить и со всей мочи заехал тесачком по пальцу.
Ох и больно было! А главное, не мог ни разораться, ни пожаловаться: ему ведь строго-настрого запретили играть с тесаком. Пришлось изо всех сил сдерживаться и страдать молча. Палец он похоронил, а потом несколько дней скрывал свое увечье, не разжимая ладонь. Когда же правда все-таки обнаружилась, восстановительная магия уже не могла помочь: палец сгнил, и приставить его назад не было никакой возможности. Конечно, достаточно сильный морок мог бы и подействовать, но палец остался бы пальцем-зомби.
Бинка тогда не наказали. Мать его, Бьянка, решила, что он и так получил хороший урок. Не то слово! Когда в другой раз вздумает побаловаться с тесаком, уж не забудет последить за пальчиками. Отец, похоже, втайне гордился, что Бинк выказал столько мужества и выдержки, хоть и пострадал по собственной вине.
– Силы духа парню не занимать, – сказал тогда Роланд. – Ему б еще магии…
Бинк резко оторвал взгляд от ладони. Пальца он лишился пятнадцать лет назад. И вдруг год службы показался ему сроком недолгим. Всего год – а взамен целая жизнь с Сабриной! Неслабая сделка!
И все же, а если у него не обнаружится магии? Отдать год жизни за подтверждение неизбежности изгнания в жуткий мир бездарей? Тогда не лучше ли примириться со ссылкой, сохранив пустую надежду, что у него все же имеется скрытый талант?
Сабрина, оставив Бинка наедине с его маловразумительными мыслями, начала выстраивать голограмму. Перед ней возникла голубая дымка. Она нависла над склоном, разрослась, густея посередине и разреживаясь по краям, пока не стала всего два локтя в диаметре. Дымка не рассеивалась и никуда не уплывала.
Сабрина запела без слов. У нее быт хороший голос – несильный, но вполне подходящий для ее магии. При этих звуках дымка заколебалась и уплотнилась, превратившись в неровный шар. Потом Сабрина изменила тональность, и оболочка шара пожелтела. «Девушка», – пропела Сабрина, и облачко обрело форму девушки в голубом платье с желтыми оборочками. Изображение получилось трехмерное, видимое со всех сторон под любым углом зрения.
Чудесный талант! Сабрина могла изваять что угодно – но бесплотные картинки пропадали, стоило ей чуточку ослабить внимание. Так что, строго говоря, талант ее был бесполезен. Он не мог сколько-нибудь существенно улучшить жизнь своей обладательнице.
С другой стороны, а много ли талантов вообще помогают своим носителям? Один может взглядом заставить листок завянуть и отвалиться. Другой способен вызвать запах прокисшего молока. Третий умеет извлечь прямо из земли пузырьки идиотического смеха. Все это, вне всякого сомнения, магия – но много ли в ней толку? Почему эти люди признаются полноправными гражданами Ксанфа, тогда как Бинк, умный, сильный, привлекательный, такого права лишен? И все же закон нерушим: всякий, не обладающий магией, должен покинуть Ксанф, когда ему стукнет четверть века.
Сабрина права: Бинку необходимо точно определить, в чем же именно состоит