подножия отвесной скалы, Гаспар был принужден начинать свой нелегкий путь заново, и зачастую его спасали от падения только чахлые кусты, неизвестно как укоренившиеся в этой каменистой почве. Задыхаясь, с изорванной в клочья одеждой и израненными до крови руками, он выбрался наконец на уступ скалистой вершины, к подножию замковых стен.
Гаспар постоял, переводя дух и восстанавливая иссякшие силы. Отсюда виднелись бледные отражения скрытых огней, пробивавшихся из-за внутренних стен высокой главной башни. Юноша слышал многоголосый приглушенный шум, но не мог определить, с какой стороны и на каком расстоянии он раздавался.
За исключением этого далекого непонятного гула, ни один звук не нарушал мертвую тишину ночи. Даже ветер словно бы избегал приближаться к зловещему замку. Незримое тягучее облако парализующего зла неотступно нависало надо всем; и бледная распухшая луна, покровительница ведьм и колдунов, струила зеленоватый яд над осыпавшимися башнями, и царившее безмолвие было древнее, чем само время.
Передохнув, Гаспар двинулся дальше и практически сразу же ощутил, что его прижимает к земле свинцовая тяжесть, куда более зловещая, чем простое утомление. Незримая паутина зла, что набирало силу и ждало своего часа, как будто опутывала его по рукам и ногам, не давая идти вперед. Медленное омерзительное хлопанье неосязаемых крыл раздавалось перед его лицом. Он точно вдыхал ветер, порывами налетавший из бездонных склепов и несших с собой запах тлена. Неслышные завывания, насмешливые или угрожающие, звучали в его ушах, и словно чьи-то отвратительные руки тянули его назад. Но, упрямо нагнув голову, точно сражаясь со встречным ветром, он шел по осыпавшимся развалинам башни дальше, к заросшему бурьяном внутреннему двору.
Двор, по всей видимости, пустовал, а большая его часть утопала в тени оружейных башен и стен. Рядом, в темном здании, Гаспар увидел зияющую пасть проема, который описали монахи. Изнутри исходило бледное сияние, тусклое и зловещее, как болотные огни. Оттуда слышался рокот, в котором уже различалось сплетение множества невнятных голосов, и Гаспару показалось, что он видит мрачные, темные, как сажа, фигуры, снующие туда-сюда по освещенному залу.
Стараясь держаться в тени, он крадучись двинулся по кругу вдоль внутренних стен. В открытую дверь он войти не решился из страха быть замеченным, хотя, насколько он успел разглядеть, вход никто не охранял.
Он подошел к донжону, на стене которого сверху дрожал бледный отсвет, пробивавшийся сквозь разлом в примыкающем к башне длинном здании. Эта брешь находилась на некотором расстоянии от земли, и Гаспар увидел, что раньше на ее месте была дверь на большой каменный балкон. Марш разрушенных ступеней вел по стене вверх, к полуосыпавшемуся остову, и юноша рассудил, что можно взобраться по ступеням и заглянуть внутрь, оставшись незамеченным.
Части ступеней недоставало, и вся лестница утопала в густом мраке. Тщательно выбирая, куда ступить, Гаспар двинулся наверх