выплыла – дородная, низенькая, с клочком бороды.
– Да какое войско, Ваше Величество? Слезы все выплакал давешней ночью. Больше двух третей сбежало. Платить нечем, дворяне уже роптать стали, что никакого Ковчега нету и ведет нас старец на погибель.
– Я ему верю, – тихо ответил парень, но очень уж грустно.
И тут Миха проняло. Понял он, что отрок этот – не иначе как Иоанн Васильевич, нашедший Ковчег и открывший славийцам магию. Ведь его папенька так и описывал – молодой совсем, мудрый не по годам, умер девятнадцати лет от роду и возведен в ранг святых. Так, а это, стало быть, тот самый поход за Ковчегом.
Да, время было трудное. Славия только-только власть орков-кочевников с себя сбросила, как с запада новая беда – позарились транкльванийцы на земли плодородные. И мало того, что последние в войсках более богатые были, так существовал у каждого вражеского полководца «артефакт», дарующий им мощь. И помощи ждать было неоткуда. С дрежинцами тогда больно не дружились, да и кроме того их столица, Галия, гоблинцами была осуждена, куда там соседям помогать. Вот тогда и явился светлый старец Инокий пред царем. Откуда взялся, никто не знал. Одни считали, что он всю жизнь близ Пудоги отшельником прожил, оттого и святости такой набрался. Другие говорили, что в прошлом Инокий – богатый купец, который вдруг услышал слово Господне, имущество свое отдал да в монахи постригся. Версий много было, и нигде правды не было.
И молвил Инокий, что в час трудный пусть царь-батюшка войско собирает, а уж он отведет его к Божьему Ковчегу великой хранительницы силы и знаний, что спасет весь славийский народ.
– Царь-батюшка, – в тумане появился крепкий мужчина лет сорока в порванной робе. – Пришли.
– Неужто, Инокий? – встрепенулся отрок. – Ну и где?
– Вон, посреди того болота кочка с кустом. Там куст, под ним и есть он, Ковчег.
Туман вдруг дрогнул и стал таять. Звуки стали тише, а очертания расплывчаты. Совсем чуть-чуть – и облако пропало, а по лекционной пронеслось неодобрительное «У-у-у», кое-кто даже застучал кулаком о деревянную парту.
– Ну, полно, полно, – профессор развел руками, поправил свои космы с боков и добавил: – Будет. Вы учитывайте, дорогие мои, что я старик, сил у меня немного. Нахождение Ковчега покажу на следующий раз, но, – его махонький морщинистый палец взметнулся вверх, – намеренно сделаю несколько ошибок. Кто определит их, получит допуск к экзамену. Поэтому владейте предметом, господа. Можете быть свободны!
Его последние слова потонули в гвалте и общем шуме. Но то была не обычная веселость, с которой студиозусы бегут из университета, а скорее возбужденное восхищение. Витольд Львович потянул орчука за собой, продираясь против бурного течения распахнутых мундиров, вложенных под руку фуражек и расстегнутых на несколько пуговиц сорочек. Жара, будь она неладна…
– Витольд Львович, а что это за магия такая?
– Визуализация мыслей, очень редкая способность. Признаться, многие считают ее бесполезной,