столовую, ужин почти закончился.
Гамлет допивал чай. Анна подсела к нему и хотела задать вопрос, но он начал первый.
– Прости меня, Анечка. Я так виноват перед вами.
Анна была уверена, что в этот день её ничто не больше не тронет. А вот нет. Слова попали в слабую точку, и безудержные слёзы полились из глаз. Стоп. Стоп!
Испуганный Гамлет выскочил из-за стола и тут же вернулся с ворохом салфеток.
– Аня! Анечка! Анна Ильинична! Я себя казню смертельно, так, что твои слёзы не сделают мне тяжелее. Себя пожалей, глаза свои красивые, систему нервную…
Гамлет причитал, одной рукой обняв плачущую женщину за плечи, а другой вытирая ей лицо.
Поток слёз остановился. Поймав огромную руку Гамлета, Анна спокойно произнесла:
– Кто она такая, эта Маргарита?
Тот недоверчиво уставился на неё. Как это? Только что слёзы рекой и вдруг вот это вот?.. От удивления он даже не понял, о чём она спросила.
– Гамлет, я понимаю, что всё, что вчера произошло – не твоих рук дело. Я не думаю, что твоя вина в этом есть. Случившееся ужасно, и через это я оказалась буквально в ловушке. Но твоей вины здесь нет. Или я её не вижу.
Гамлет слушал, не отводя от неё глаз.
– Ты ангел, Анна.
– Может, падший… Расскажи, что тебе известно о Маргарите. Только коротко.
В этот раз Анна впервые не провожала поезд. Во-первых, её объект выбыл, а во-вторых, она готовилась. У неё были другие важные планы на вечер. Платье, взятое с собой из той, другой жизни, наконец-то дождалось своего «особого случая». Чёрное изысканного кроя, при кажущейся простоте продуманных нюансов создавало идеальное сочетание изящества и смелости.
Когда последние голоса провожающих на перроне стихли и погасло основное освещение станции, она, захватив папку с отчётами, сияющая от уверенности и стиля, грациозной походкой направилась в сторону кабинета главрука. Платье демонстрировало её великолепие, и даже казённый воздух, через который она проходила, наполнился элегантностью и неотразимым очарованием.
Тогда их поцелуй не состоялся. Кто знает, что будет на этот раз.
Тук-тук…