заразные и в целом прилично себя вели, разрешали входить в дневные ворота и смотреть акталы из северного нефа. Такой порядок более или менее соблюдался в последние полтора столетия. Если вы попадали в концент через дневные ворота, то проходили в портал северного фасада в неф и по его центральному проходу к экрану в дальнем конце. Вы вполне естественно могли вообразить, что весь собор состоит из одного нефа и восьмиугольного пространства за экраном. Однако находящиеся в восточном, южном и западном нефах легко могли впасть в ту же ошибку. Экраны были тёмные со стороны нефов и светлые со стороны алтаря, так что легко было заглянуть через них в алтарь, но невозможно – за них. Это порождало иллюзию, будто каждый неф – один-единственный и алтарь принадлежит ему.
Восточный неф практически всегда пустовал. Мы спрашивали старых фраа и суур почему, а те отмахивались и «объясняли», что это парадный вход. Видимо, такой парадный, что им никто не пользовался. Когда-то там стоял духовой орга́н, но во время Второго разорения его уничтожили, а затем, по новым поправкам в каноне, музыкальные инструменты и вовсе попали под запрет. Когда мой подрост был младше, Ороло пудрил нам мозги, будто здесь планируется место для десятитысячелетних фраа, если концент светителя Эдхара когда-нибудь сподобится построить для таких матик. «Предложение было подано милленариям шестьсот восемьдесят девять лет назад, – говорил он, – и ответ ожидается через триста одиннадцать лет».
Южный неф занимали центенарии, которые попадали туда через свой луг. Для них помещение было чересчур просторным. Мы, десятилетники, вынужденные жаться в тесном закутке сразу за стеной от центенарского нефа, злились на это вот уже больше трёх тысяч лет.
Западный неф украшали витражные окна и тончайшая каменная резьба, поскольку он принадлежал унарскому, самому процветающему из всех матиков. В этом нефе места тоже было много, но он почти всегда заполнялся целиком, и тут мы несправедливости не видели.
Оставались ещё четыре экрана – северо-восточный, юго-восточный, юго-западный и северо-западный. Они были такого же размера и формы, как ориентированные по странам света, но не сообщались с нефами. За тёмными сторонами этих экранов лежали четыре угла собора, загромождённые конструктивными элементами, неудобными для людей, однако необходимыми для устойчивости здания. Наш угол, юго-западный, был самым из них запруженным, поскольку десятилетников насчитывалось около трёхсот. Его дополнительно расширили за счёт двух башен, выступающих из стены собора и придающих ему асимметрию.
Северо-западный угол прилегал к территории примаса и служил для самого примаса, его гостей, дефендора, инспектора и прочих иерархов, так что там было свободно. В юго-восточном углу размещались тысячелетники – сюда вела их выбитая в отвесной скале головокружительная лестница.
Северо-западный угол был отведён ита. Они попадали сюда из своего крытого гетто, занимавшего пространство между собором и естественным