пустых оконных проемов перекрыта листами пластика,
перекрыто движение, перекрыты трассы,
утро – время для ритуалов, настигать и здравствовать,
время сети теней отбрасывать.
каждый час обнажая удары пульса, знать, что течение
не увидеть, если закрыть глаза. шанс растаять и примелькаться,
утро – время для тишины, одиночества, заземления;
время чарльстона, какаду, куба-либре, джаза.
лодку раскачивать, отказавшись усесться смирно,
против системы или против морского единовластия,
выходить из шторма сухим, поправленным, невредимым,
нахлебавшись сияющих брызг соленой воды и счастья.
уплывай,
капитан, забирай, волочи за собой матросов,
в порт зайдёте – увидите город-призрак,
мертвецов, с глазами-окнами, заколоченными фанерой – россыпь.
утро – время успокоения пережевывающего механизма.
перекрыты дороги. перерыли землю, перекопали,
ждали поставку, сигнал грузового судна,
получили летучий голландец, пиратов и трюм, набитый швалью.
чудно.
вроде бы не жалею
здесь о тебе ни слова,
и вряд ли что-то будет озвучено,
голова отлита из олова,
колоколом звенит. это к лучшему.
соскреби себя, неумеха,
собери себя, не катайся по полу,
нет тебя, это было плохо,
а сейчас это что-то около
«ну и ладно», не предадут огласке,
не врифмуешься красной нитью.
зверь сидит, зверь бежит, зверь идёт с опаской.
помогите нам, мы в опасности, помогите!
лёгкие – факел, дымящимся углеродом —
тычем в морду, подходит: сме-ле-е!
на шее – пасть, концы свалились в воду…
вроде бы жалко.
но вроде бы не жалею.
конец начал, начало конца
начинали, и длилось начало долго,
за четыре акта, и без антракта
рассказали мало, рассказали только,
как на глазу вселенной расползлась катаракта —
от слез, от дыма и гари, солнце выжгло
материнское око, разгоряченно
дверью хлопнуло, подкурило, вышло
и пошло палить всех по-чёрному,
выпадало чёрное, а ставки все – на зеро,
пока не смотрел крупье, козырное передергивал,
в слепоте страстей заточенное перо
застревало между рёбрами ненадолго,
но достаточно, чтобы жёлчью истечь,
пока за кулисами готовилась примадонна,
вместо пения – полная боли речь,
конец начал, начало конца,
и повсюду вместо аплодисментов —
стоны
это жизнь, а не подготовка к жизни
лето держится, медовым закатом валится,
точно рыбкой ныряет в прорубь;
мы держались, но есть ли к августу разница,
чем мы, как и где утоляли голод?
как