вы меня за дуру-то не держите, папенька, – неожиданно возмутилась девчонка. – Умею я все, что другие женщины умеют. Надо будет, и сготовлю, и приберу, и посуду помою, и белье постираю. Ничего тут сложного нет. Да и за имением присмотреть тоже могу. Даром, что ли, маменька из дому и не ездит никуда. Я у нашего управляющего давно все вызнала.
– Ой, не ври мне, Катька, – погрозил ей полковник пальцем.
– Вот вам крест, папенька, – не уступила девушка, широко перекрестившись.
– Вот, значит, как, – озадачился Вяземский и, замолчав, принялся усиленно пыхтеть своей трубкой, окутываясь клубами сизого дыма.
– Это вам, небось, маменька про меня всякого наговорила, – насупившись, буркнула Катерина.
– И зачем бы ей это надо? – спросил полковник, пытаясь хоть как-то защитить жену.
– А затем, чтоб вы мне охотиться запретили и к ней в обучение отправили, – моментально сообразила девчонка. – Да вы не хмурьтесь, папенька, не хмурьтесь. Я и ее и ваши хитрости все давно уже знаю. Потому и решила сама все выучить, чтобы было, что вам ответить.
– Умная больно, – смущенно проворчал полковник, не зная, как реагировать на ее слова.
– Да уж не дура, – фыркнул в ответ Катерина. – Вы уж простите, папенька, но мечту вашу про внука я исполню, только когда сама решу, что сыну своему достойного отца нашла.
– Это как? Это что ж, без свадьбы, без венчания, во грехе?! – тут же завелся полковник, от возмущения чуть не выпустив из зубов чубук трубки.
– Господь с вами, папенька, – возмутилась Катерина в ответ. – Что ж вы мне страсти такие пророчите? Как это можно, без венчания?
– Так это ты сказала, – буркнул Вяземский, успокаиваясь.
– Я про греховную связь ничего не говорила, – тут же пошла Катерина в отказ. – Я сказала, что внука вам подарю только от того, кого сама отцом выберу. Отцом, папенька, а не полюбовником.
– Тьфу! Чтоб тебя, балаболка, – не удержавшись, выругался полковник. – Чуть до кондрашки не довела.
– Вы, папенька, хоть ругайтесь, хоть деритесь, а всякого слизняка я в отцы своему ребенку не хочу, – решительно отрезала Катерина. – Ну сами посудите, какой с такого прок? Ни обучить чему толковому, ни семью защитить. Как вы там повторять любите? Ни богу свечка, ни черту кочерга.
– Гм, ты полегче с выражениями, – смутившись, посоветовал полковник. – Не гвардеец в казарме, а девица из хорошей семьи. Не позорь отца.
– Господь с вами, папенька. Это я с вами могу говорить, что думаю. А на людях – глаза долу, ручки сложены, голосок тихий, – пряча в глазах пляшущих бесенят, ответила девчонка.
– Угу, только гвардейского поручика стрельбой окоротить, как воды попить. Скромница, – фыркнул полковник в ответ и, не удержавшись, снова рассмеялся.
– Я, папенька, полковничья дочка, и всему, что толковый солдат уметь должен, обучена, – гордо подбоченившись, отозвалась Катерина. – А про домашние дела и думать забудьте. Умею я все, что любая девица на выданье уметь должна. А что охоту люблю да волю вольную, так характер такой.
– Норов