4-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СУД
Не знаю я, какого дня,
А где – тем более не внемлю,
Порок и грех из душ гоня,
Иисус Христос сойдет на землю.
Когда начнется Страшный Суд
И ложь земная канет в Лету,
Живую цену обретут
Христа священные заветы.
И тем, кто дьяволу был брат,
Тем, кто не ведал мук сердечных
И превратил планету в ад,
Бог скажет: «В нем живите вечно!»
БЕЗУМНЫЙ ПОЕЗД
Безумный поезд мчится прямо,
Но мне неведомо, куда.
Как линии кардиограммы —
В окне мелькают провода.
Я равнодушьем верхней полки
От неги нижних отлучён —
Там в карты две старушки долго
Играют с солнечным лучом.
Но если поезд хоть немного
Замедлит свой железный ход —
Откроют мне мою дорогу
Листы старушкиных колод.
НА КЛАВИШАХ
На клавишах рука резвилась —
Бетховена играла ты.
А у меня душа томилась,
Моля, чтоб крышка не свалилась
На вдохновенные персты.
ТЫ УШЛА
Ты ушла недоскучавши,
Грустно выдавив «не надо»
И оставила на чаше
Метки кофе и помады.
Помню, дым над пеплом вился,
День потух, злорадно весел.
Ты ушла, а я влюбился
В пустоту примятых кресел.
ДЛЯ ЧЕГО Я ЖИВУ
Для чего я живу в суетливом
И безжалостном мире буден?
Для того, чтобы ждать прилива,
Осознав, что его не будет?
Нет ответа в магических числах
И в людском многогласом шуме…
Смысл жизни – в поиске смысла.
Кто постиг его, тот уже умер.
Я ЖДУ
Я жду, и в вечном ожиданье
Судьбой застигнутый врасплох,
Спасаюсь. От Судьбы? Страданий?
Давно бы спасся, если б мог.
Ан не дано – судьба бесстрастна.
Ее расстрел фатально тих.
Все справедливо. И напрасно
Я жду чего-то от других.
СЕВЕР
Рассыпается долгая ночь. Сонно ухают филины
В бесполезной надежде сдержать отступление тьмы.
Самовластие снега. И насыпь, и лес обессилены
Затянувшимся бременем лесоповальной зимы.
Но и здесь, в бесконечно растущих еловых торосах,
Где не слышно десятками лет человеческих слов,
Как ружейными выстрелами, от великих морозов
Наполняется бор оглушительным треском стволов…
Успокоилось эхо. Доносится глуше и глуше
Трепыхание птиц, притворившихся битыми влёт.
Снова выстрел… И снова седые еловые уши
Прижимаются к мёртвой земле придорожных высот.
Обрекая озёра туманов, холодно-апрельских,
На короткое небытие, словно ржавая сталь,
Рассыпается ночь. И, звеня в промороженных рельсах,
Догоняет вагоны, давно унесённые вдаль.
Снова радужно-чистое небо, как будто весна в нём
Размела облака. И не знавшая грусти звезда
Загорелась нежданно-негаданно воспоминаньем
Обо всех проходивших под синим лучом поездах.
НА ГЛУХАРЯ
Весна, похожая на осень —
Рыжеволоса и угрюма.
В тысячемачтовиках сосен
Текут пустующие трюмы.
Ветвей тугая тетива
В тиши выцеливает воздух.
И снег, отзимовавший в гнездах,
В лесной ручей откочевал.
Туман живёт крылатым эхом,
К земле густеет и лоснится,
Но редко чёрную прореху
В нем пробуравливает птица.
А временами полнолуний,
Когда глазами правит страх,
Гнилые волосы колдуний
Ползут среди погибших трав.
Дрожа, иду несмелым