всей нервной и биологической системы.
Сагида усмехнулась: – ты рассуждаешь, как какой-то философ из забытого прошлого. А мне, например, на это наплевать. И всем людям тоже плевать на твои рассуждения. Любой живой человек хочет жить как можно дольше, даже те, у кого смертельные болезни, и то цепляются за любую возможность. А ты про какое-то обесценивание болтаешь.
– Да, человеческие особи все равно будут стремиться завладеть этим планктоном, – медленно сказал Ларион, внимательно разглядывая Сагиду. – Присосаться к нему, паразитировать на нем, как вирус на здоровой клетке… Когда он будет у меня в руках, они так и будут протягивать свои жадные лапы к стеклянной банке. Но я просто так не отдам….
– Это какое-то безумие, – Сагида покачала головой, встала и отошла к окну, за которым был все тот же унылый пейзаж с одинаковыми серо-белыми корпусами 6-го сектора МПЖ. – Мне жаль тебя, Ларион, больше мне нечего сказать.
4. Процедурный Кабинет
В кабинете все было оборудовано по последнему слову техники. Медицинские приборы блестели, даже сверкали стерильностью. В середине зала стоял длинный стол со специальным подъемным механизмом и с огромным сканнером над ним.
Временно назначенный лечащий врач Лариона имел довольно приятное, немного расплывчатое, лицо с бородкой. Правда глаза у него были мутноваты, и почему-то он избегал смотреть собеседнику прямо в лицо. В центре некоторые пациенты утверждали, что он якобы биокон, то есть, имеет вживленный чип и бластфон в голове. Но биоконы обычно не боялись смотреть людям в глаза, так что эти слухи не следовало принимать всерьёз. К тому же он был первым заместителем и ассистентом главного врача центра Розенфельда, который в настоящее время был в отъезде, в другой стране, где проходила международная конференция.
Увидев Лариона, врач нахмурился и спросил:
– А почему Сагида опаздывает?
Ларион пожал плечами: – Понятия не имею.
– Как она себя чувствовала последние дни?
– Да ничего вроде бы, – промямлил Ларион.
Врач ухмыльнулся, встал из-за стола, обошел его вокруг и остановился перед сидящим Ларионом, глядя при этом на полупрозрачный экран на столе:
– Ларион, неужели ты думаешь, что мы ничего не знаем и не видим. Пока вы здесь, пока не закончена программа биотизации, у вас нет и не может быть никакой личной жизни. Ты понимаешь, я надеюсь?
– Понимаю.
– Мы не запрещаем вам вступать в контакты, иметь тесные дружеские отношения и другие личные отношения. Но вы должны понимать, что все это может сильно осложнить вашу жизнь. Ты не можешь жить с ней так, как живут другие люди. Выбрось это из головы, не строй иллюзий.
– Я не строю…
– Но ты способствуешь таким иллюзиям у нее. У Сагиды наблюдаются отклонения от нормального курса, рассчитанного на два года, и это нас беспокоит. – Врач подошел к большому аппарату в центре комнаты и начал настраивать его. – Не понимаю, почему наша программа и все наши учреждения наводят такой страх на людей. –