Раздался тяжелый вздох – преследовавшая его головная боль лишь усилилась от количества свалившихся разом проблем.
Как же сильно он надеялся избежать чего-то подобного, когда соглашался на помощь родне, которая, не будь они сборищем мордофилей35, могла бы справиться с порученным куда быстрее него самого. Неужели боги глухи даже к себе подобным? Или же дело в том, что это именно он?
– Когда ты ушел за хворостом, за деревьями кто-то заплакал. Я решил проверить, не нужна ли кому-то помощь… Вот… и оставил его… на какое-то время.
Последующее повисшее молчание подсказывало, что от него ожидали несколько иного ответа и, возможно, куда большей информации…
– Я попросил его оставаться на поляне, никуда не уходить. Я был неподалеку. Прошел вокруг, а когда вернулся… Когда вернулся, его уже и след простыл…
Сильные руки вмиг взметнули его вверх, наконец заставляя встать на ноги и взглянуть в лицо собеседника.
Лель поморщился. Принятая тут же попытка освободиться не возымела успеха – его плечи жестко сдавливали медвежьей силы ладони Деяна, едва ли не прожигая кожу охватившим его жаром негодования и гнева.
Лель выжидающе смотрел на мужчину перед собой, до конца не понимая, чего ожидать от столь резкой смены в поведении вынужденного спутника.
Взгляд серо-голубых, словно воды укрытого дымкой ледяного озера, глаз столкнулся в молчаливой схватке с теперь уже откровенно мечущим молнии взглядом Деяна.
– Ты должен был присматривать за ним! Я оставил его на тебя. Всего на несколько мгновений я оставил на тебя своего больного и неспособного за себя постоять младшего брата! Я же говорил… говорил тебе, он – единственное, что у меня осталось от родителей, от моей семьи! Так почему ты не сберег его? Почему не сберег единственное, что у меня осталось?!
Еще раз безуспешно дернувшись в цепком захвате, Лель лишь сильнее сжал зубы. Его с легкостью обвели вокруг пальца, плач оказался ничем иным как приманкой, на которую он ко всеобщему удовольствию повелся – поистине удача достойная бога. Это не могло не вызывать раздражения.
Как и то, в чем его сейчас обвиняли.
– Я не думал, что за такое короткое время с Еремеем может хоть что-то случиться, – наконец процедил он. – А в лесу… мог оказаться не менее беззащитный человек… или даже ребенок, которому тоже нужна помощь…
– Откуда взяться ребенку в чаще? – нетерпеливо ответил Деян и, очевидно, ни капли не проникнувшись словами Леля, продолжил сверлить того взглядом сердитых глаз.
– Оттуда же, откуда в чаще берутся все остальные дети, – вздохнул он. – Это естественно, что ты беспокоишься о родном брате куда больше, чем о чужих тебе людях, но подумай о тех, кто точно также сейчас сходит с ума, разыскивая собственное чадо. Что, если бы в лесу потерялся один из твоих детей?
– Еремей он… он у меня один, а дети еще не ясно выживут ли и доживут ли хотя бы до его лет… У нас в деревне соседи едва ли не каждый год детей хоронят и ничего, новых заводят – то дело не хитрое. Они