"жезла".
– Нет никого беспощаднее обманутой женщины, – Бастет подняла указательный палец вверх.
– Ага, все-таки меня не задушили чулками. Хоть умер по-пацански, от ударов.
Женщина-кошка взглянула на Петюню и констатировала очевидное:
– Дебил ты, Синельников, вдобавок конченный.
Потихоньку начал подтягиваться народ. Причём большинство вернулось с выпученными глазами; видимо смерть приходила к ним в самый неожиданный момент.
Дрюня вернулся одним из последних и пребывал в глубокой задумчивости.
– О чем грустишь? – Петя хлопнул пацана по плечу.
– Твою ж мать… – передёрнулся от неожиданности Дрюня, – Тебе не говорили, что нельзя со спины пугать?
Увидев недоумевающий взгляд Пети, пацан пояснил:
– Попал во времена Ивана, мать его, Грозного. Алхимиком у него был, серебро из свинца делал. Так у него опричники были покруче, чем энкавэдэшники. Вот так же по плечу тихонько хлопали и "привет, Вася" – добро пожаловать на персональную дыбу.
– Ну извиняй, бро. Что ж ты там такого натворил?
– Попытался сбежать, – ответил Дрюня, – С настоящим серебром… Да не успел. Хорошо, что не стали пытать – на бочонок с порохом посадили и… привет родная Школа.
Немного помолчав, Петюня поинтересовался:
– Дрюнь, а как вы тут развлекаетесь?
– Высер… Упс, прости, Снайпер. Ты же, вроде бы, не все мозги вокруг люка расплескал? Или тупишь по малолетству?
Петюня хотел обидеться, но вспомнив, что у пацана за плечами примерно пятьсот лет реального опыта, промолчал.
– Развлекаемся мы исключительно там, – и палец Дрюни указал вниз, – А на небесах у нас только учёба и отдых. Реальный отдых, в одиночестве, а не в шумной компании, где тебе нихрена не дадут отдохнуть.
Посмотрев в сторону вновь прибывших, Дрюня вдруг резко засобирался, и торопливо распрощавшись, сказал, что полетел заниматься домашним заданием – уже завтра надо было сдавать отчёты-сочинения.
"Что-то темнит мелкий…" – Петюня недобро прищурился, глядя в спину улетающего пацана, – "Не я буду, если не выясню, что за черти в здешнем омуте!"
На следующий день было общее занятие на классном облаке. Обстановка поменялась – теперь облако представляло из себя трёхъярусную аудиторию, у подножия которой образовалось нечто, похожее на небольшую трибуну, подсвеченную неярким свечением. Петя обвёл взглядом площадку; ученики рассаживались по местам. Заприметив среди них Дрюню, Петя подошёл к нему и устроился в кресле позади мелкого.
Некоторое время Дрюня, с благостным видом полного кретинизма на лице, что-то рассматривал, уставившись в небо.
– Ты чего в облаках витаешь, блаженный? – сострил, наклонившись к нему, Петя.
Учитывая обстановку и место, каламбур показался ему смешным.
Пребывающий в своих мечтах Дрюня сделал вид, что юмор оценил, и даже захихикал. Но хихикал он только до того момента, пока в соседнем с ним кресле, не появилось с тихим хлопком, чьё-то тело. Так