совсем спятил?!
– Ч-е-е?! Я те покажу «спятил»! Ты, продажная сволочь, мне сейчас все расскажешь!
– Расскажу, расскажу! Как мы кору с деревьев жрали? Как воду с кровью хлебал? Как…
– Молчать! Хорош на жалость давить! – рявкнул Макеев.
– Жалость? Эх, лейтенант, что же ты делаешь? Что же ты делаешь? – потерянно повторял Петр.
Макеев, швырнув ориентировку о розыске гитлеровских агентов на стол, откинулся на стенку, и в его глазах появился победный блеск. Достав из пачки новую папиросу, он прикурил от фитиля и, постреливая колючим взглядом в Петра, ждал, чем все закончится. После такого навала гитлеровские агенты обычно ломались и начинали просить о пощаде. Расчет на то, что упрямый интендант поплывет, не оправдался, сжавшиеся в плотную складку губы и сама его фигура выражали молчаливый протест. Поняв, что от Прядко с ходу ничего не добиться, Макеев распорядился:
– Дроздов, в холодную гада!
– Есть, товарищ лейтенант! – ответил сержант и, вскинув автомат, потребовал: – Встать!
Петр, окатив Макеева ненавидящим взглядом, медленно поднялся с табуретки.
– Руки за спину! Шаг в сторону! Попытка к побегу – стреляю без предупреждения! – гвоздил его командами Дроздов.
Все происходящее казалось Петру кошмарным сном. На ставших непослушными ногах он с трудом выбрался из блиндажа и вскарабкался на бруствер окопа. Четыре десятка растерянных, недоуменных взглядов бывших подчиненных обратились к нему. Пряча от них глаза, Петр прибавил шаг.
– Тише, штаны порвешь! – рявкнул за спиной сержант.
– За свои трясешься? – буркнул Петр.
– Че-че?
– Они что, у тебя последние?
– Поговори мне, щас пулю схлопочешь.
– Прибереги ее для фрицев.
– Молчать, шкура фашистская! – гаркнул сержант, и ствол автомата уперся в спину Петра.
Прядко промолчал. Оловянные глаза конвоира говорили о том, что этот истукан, не раздумывая, мог нажать на курок. Обойдя стороной артиллерийскую батарею, они вышли на узкую тропинку. Вскоре она резко пошла вниз. Ноги скользили по схваченной легким морозцем земле, и им пришлось двигаться черепашьим шагом.
Окрик «Стой, кто идет?!» заставил их остановиться.
Из-за угла сарая показался часовой, узнав сержанта, уныло произнес:
– Цэ ты, Степан!
– А хто ж еще?
– Я думав, шо смена.
– Притопает, куды денется, – буркнул сержант и распорядился: – Принимай жмурика!
– Хто такой?
– Шпион.
– Вот же гад, а с виду не скажешь.
– Фрицы не дураки, знают, кого засылать.
– А ты их видел, крыса тыловая, – не сдержался Петр и тут же, получив прикладом в спину, полетел на землю.
– Я тебе покажу «крыса»! Сволочь недобитая! – взбеленился сержант и заорал на часового: – Че стоишь?! Открывай!
– Щас, – засуетился тот и, громыхнув засовом, распахнул дверь в сарай.
Из него пахнуло сеном. Петр приподнялся, новый удар сапогом в спину отшвырнул его в темный провал. Пролетев