оставляло.
Никита вспомнил, что в редкие моменты, когда Серафим оказывался рядом, это чувство исчезало. Тогда он не обращал внимания, а теперь препарировал воспоминания, снова и снова, прокручивал в голове.
Может, всё оттого, что в своё время начитался Эдгара Аллана По и хотел праздновать Хэллоуин. Может, всё оттого, что много занимался, ездил на олимпиады и плохо спал: голова гудела, никак не удавалось уснуть. И нет никаких призраков, а врачи правы: наладить режим сна, гулять подольше, есть почаще, и не только всухомятку.
Но Полина, которая окуривала его квартиру и верила в энергию жизни и смерти, сжимала его руку, а Серафим с прозрачными глазами всерьёз делился историями о призраках. Никита неуверенно произнёс:
– Разве каждый мучается от прошлых жизней?
– Нет, конечно. Поэтому и надо разобраться. Что-то произошло тогда… я не знаю. И призраки тебя тянут назад. И поэтому ты видишь странные сны. Я тоже, но я знаю, как ими управлять.
– А призраки… как они вообще приходят?
– Они как следы. Или круги на воде. Эхо жизни, обрывки, тлеющие угли прошлого. Они чувствуют, если могут быть рядом с кем-то. Они хотят быть рядом с кем-то. И ты их манишь.
Серафим поднялся. Скрипнули доски пола, когда он прошёл к порогу и замер, о чём-то размышляя. А потом обернулся и как-то странно посмотрел на Никиту:
– Неважно, где ты. Призраки всегда тебя найдут. И если ты достаточно восприимчив, захотят остаться рядом. Но они могу рассказать, почему пришли. Отдохните пока, а мне надо подготовиться. Начнём через пару часов.
Никита вышел на крыльцо, чтобы покурить.
Втянул горьковатый осенний воздух, щёлкнул зажигалкой. Дом стоял на отшибе посёлка, за покосившимся забором с одной стороны находился заброшенный заросший травой участок, а с другой стороны липли деревья, их ветки торчали через дырки рабицы будто когти злой колдуньи.
Отчего-то внутри скребли кошки и росла тревога.
Его волновали даже не столько призраки, сколько то, как Серафим смотрел на него. В прозрачных светлых глазах читалось: «Тебе нечего мне сказать?»
В детстве Никита хотел брата. Непременно младшего, чтобы показывать ему, как строить крепость из «Лего», вместе побеждать врагов и играть в мяч. Родителям вечно было некогда, дворовые друзья так и не стали особо близкими, а Никита остался единственным ребёнком в семье. И вообще-то ему завидовали: как же! Не надо ни с кем делить игрушки, драться за то, кто первым будет играть в приставку или донашивать одежду. Правда, в случае Никиты донашивал бы не он, но никто про такое не думал. Детские обиды у каждого свои.
А ему не хватало кого-то рядом.
Теперь рядом оказался тот, кто говорил, что они были братьями, в далёких прошлых жизнях. Никита затянулся, размышляя, а когда понял сам Серафим? Что тот чувствовал? Хотел ли рядом старшего брата?
Дым повис сизым облачком и развеялся не сразу.
Никита усмехнулся про себя: вот он, приличный молодой человек из обычной семьи, с хорошими рекомендациями,