окна и начали устраиваться на новом месте.
В подъезде шесть квартир и в каждой из них, на момент нашего вселения жили выходцы из разных стран Франции, Болгарии, Венгрии, Украины, Румынии и Марокко. Все, кроме украинцев, снимавших здесь квартиру, долгие годы жили в этом доме, но между собой практически не общались. Наш соседи по этажу – полицейский Иосиф и его мать Рути. С ней мы сразу подружились. В первые годы создания государства она приехала из Болгарии, и вышла замуж за марокканца. Он был послом в какой-то африканской стране и у них на стенах висят большие, оригинальные картины. Иосиф, ответственный по подъезду, теперь уже на пенсии, и у нас тоже отличные отношения. Если он встречает меня с тележкой внизу, всегда поднимает её на наш третий этаж, как бы я этому не противилась.
Этажом ниже жила женщина из Венгрии, жертва геноцида евреев в период второй мировой войны. Вторая квартира сдавалась, и там жили, как правило, выходцы из СССР. Но со временем обе эти квартиры заселили молодые пары и русскоязычных соседей у нас не стало.На первом этаже живет инвалид детства Цвика, отец его репатриировался из Румынии, а он родился в Израиле. Сначала Цвика с трудом передвигался, а потом совсем не мог ходить. С ним у нас были самые дружественные отношения: Виталий покупал ему что-то на рынке, а я – в магазине. С ним легко было говорить на иврите, он сам говорил очень чётко и поправлял наш язык и произношение. В последнее время он совсем не выходил из дома, но ползал по квартире и мыл пол, хотя у него была прикреплённая помощница. Входная дверь в его квартиру всегда была открыта. За ней ещё одна открытая дверь – в ванную. И постоянно звучала громкая музыка. Нас музыка не раздражала, у Цвики хорошая аппаратура воспроизведения звука и большая отличная коллекция коллекции пластинок. Её пополнял и Виталий, покупая ему их на блошином рынке. Музыка уже не звучит, Цвика, видимо, в доме для людей неспособных себя обслуживать.
Наш друг Роман смеялся:
– «При входе в ваш подъезд тебя встречает вид на унитаз и оглушительная музыка. Поднимаешься на второй этаж – из-за двери облаивает собака. И, наконец, попадаешь к вам, прямо к накрытому столу и запаху сдобной выпечки».
Обустраивая квартиру, Виталий целыми днями на балконе пилил, строгал и сверлил, создавая много шума. Все соседи относились к этому с пониманием, кроме, живущей на первом этаже, Ханы из Марокко. Она обратились в полицию с жалобой на то, что у нас в квартире устроена мастерская, и мы продаём мебель. Отчасти по поводу мастерской она была права. Виталий один за другим купил два подержанных, но добротных мебельных гарнитура, реставрировал их и один передал Мише.
Пришёл симпатичный, вежливый участковый, попросил разрешения войти и остался у нас надолго. Виталий показал ему свои поделки, тот восхитился, они разговорились, и дело кончилось тем, что полицейский стал советовать, где можно брать хороший материал бесплатно. Потом побеседовал с соседкой, но ему не удалось её убедить, что мы вправе заниматься ремонтом.
Хана всех выходцев