черные волосы выдавали в нем кавказца.
Щедро расплатившись, Херладзе забросил удочку на будущее:
– Вот что значит – мастер! Не думал, что красавец. Все, девушка, буду стричься только у вас!
Блондинка зарделась от похвалы и, одарив его многозначительным взглядом, ответила воркующим смехом.
– А вам идет такая улыбка, – продолжал сыпать комплиментами Херладзе.
– Спасибо! Заходите, буду только рада.
– Обязательно! Звать-то вас как?
– Инна.
– Очень приятно, а меня Георгий. Свой телефончик не дадите?
– Ну, если только…
– Нет, нет, Инна, ничего личного.
– Правда? – хихикнула она и подала визитку.
– Положу ее на сердце, – с улыбкой произнес Херладзе, надел куртку, осмотрелся в зеркале; на глаза попались парики, и ему пришла неожиданная мысль: «Парик? Отличная страховка на явку с Доком!»
Он остановился и обратился к блондинке:
– Инна, у меня к вам огромная просьба.
– Даже огромная? Что, вернуть усы? – спросила она и кокетливо заметила: – Но для этого вам придется очень постараться.
Херладзе шаркнул ножкой и, склонившись в галантном поклоне, огорошил: – Я уже у ваших ног, а пока разрешите взять парик напрокат?
– Что-о?! Парик? – удивилась Инна.
– Да, взамен на усы.
– Ну-у, не знаю.
– Да, вы не волнуйтесь, завтра верну. Хочу подшутить над другом.
– Если только так, – согласилась Инна и великодушно предложила: – Выбирайте любой!
Херладзе примерил и остановил выбор на парике, в котором походил на певца Валерия Леонтьева.
– А вам идет, – оценила Инна.
– Спасибо, – поблагодарил Херладзе и, одарив ее лучезарной улыбкой, в приподнятом настроении вышел на улицу. Экспромт в парикмахерской завершился более чем удачно. Его уже не страшили сюрпризы, которыми могла обернуться встреча с агентом. До нее оставалось меньше сорока минут, поэтому Херладзе не стал останавливать такси и пешком направился к кафе «Бриз».
Солнце уже находилось в зените и грело не по-зимнему. Подставив лицо лучам, Херладзе наслаждался теплом и в полную грудь вдыхал воздух, в котором чувствовалось дыхание близкой весны. Но капризная природа недолго радовала. Со стороны гор наползли тучи и подул холодный ветер. Херладзе поежился и бросил взгляд на часы. Стрелки показывали без пятнадцати двенадцать, и его снова охватило волнение. Леденящий холодок – невидимого дыхания российской контрразведки – окатил спину. Нет, это не был страх, он остался в Тбилиси, когда Чиковани сделал ему предложение сменить теплый кабинет на непредсказуемую и полную риска работу нелегального резидента. После него состоялась беседа с Джапаридзе, а потом с самим президентом Саакашвили. Тот с особой теплотой и проникновенностью говорил о его великой миссии – «освобождении Грузии от сепаратистских режимов и российских оккупантов в Абхазии и Южной Осетии». Каждое слово из его речи намертво врезалось в память Херладзе, она заставляла забывать о страхе перед провалом. Поэтому, готовясь к явке с агентом,