тебе? Подъезжаем, – напомнил о себе таксист.
Херладзе встрепенулся и бросил взгляд в окно. Впереди показалась привокзальная площадь.
«Таксеры – народ наблюдательный. Заметил же, гад, что я приехал с Украины. Незачем русской контрразведке давать лишнюю наводку. Пройдусь пешком», – решил Херладзе и попросил:
– Командир, у киоска тормозни.
Таксист сбросил скорость и, прижавшись к обочине, остановился. Херладзе пошарил по карманам, достал деньги и поинтересовался:
– Сколько, командир?
– А сколько не жалко, – хитрил тот.
– Ладно. – Херладзе отсчитал двести рублей и положил на переднее сиденье.
Таксист пошевелил пальцем скудную кучку, его физиономия скуксилась, и проворчал:
– Ты че, шеф?
– А что, разве мало?
– Не богато! За такие бабки у нас и на кладбище не повезут.
– Так ехали всего пять минут!
– И че?
– Как-то не по-божески.
– Ты че, Христос? Жалко бабки, так топал бы пехом!
– И потопаю! – буркнул Херладзе, схватил сумку и дернулся на выход.
– Погодь! – остановил его таксист.
– Ну, что еще?
Таксист засучил пальцами по кучке денег, схватил десятку и, швырнув ему, с презрением бросил: «Подавись, жлоб!»
– Да, ладно тебе, командир. Ну, зачем так. – Херладзе пытался погасить конфликт.
Это ему не удалось. Таксист с похмелья был зол, как собака, и рявкнул:
– Бери и бегом в аптеку!
– В аптеку?!
– Туда, и купи презерватив!
– Чего-о? – опешил Херладзе.
– А того, чтобы такие пидеры, как ты, не плодились!
– На себя посмотри! Рожа запойная! – Выдержка изменила Херладзе.
– Че?! Ах ты, козел! – Взбешенный таксист рванулся к нему.
Херладзе захлопнул дверцу и отскочил за киоск. Вслед ему неслось:
– Чурка! Кацо!
Прохожие, кто с любопытством, кто с осуждением, наблюдали за происходящим.
«Зрителей только не хватало! Идиот! Заза, так же нельзя! Забудь, ты уже не начальник, ты коммерсант!» – костеря себя в душе, Херладзе поспешил скрыться во дворах домов. Быстрая ходьба успокоила разгулявшиеся нервы и вернула способность трезво рассуждать.
«Кацо? Чурка? Стоп! Как же эта сволочь догадалась, что я грузин? У меня что, на лице написано? – задавался вопросами Херладзе. – Усы? Загар? Акцент? Ладно, загар и акцент никуда не денешь. А усы? Надо сбрить! Лучше потерять их, чем голову», – заключил он и направился к центральному входу вокзала.
Гомонящая на разных языках людская река подхватила его, внесла в здание и выплеснула в зал билетных касс. В нем на удивление было немноголюдно. Херладзе прошел к свободному окошку, подал билетерше паспорт и попросил:
– Мне купейный до Владикавказа.
Она, поиграв пальцами на клавиатуре, бросила взгляд на монитор и уточнила:
– Вам верхнее или нижнее место?
– Верхнее,