align="center">
«Всех нас сюда занесло…»
Всех нас сюда занесло
Ветром попутным, наверно.
Может, кому-то назло,
Ну, а быть может, не скверно,
Тут вот побыть иногда —
Многого это не стоит.
Каждая в мире звезда,
Тайнами сущность закроет.
Все мы живем как-нибудь,
Кто-то – никак. Что ж, печально.
Каждому выведен путь,
Богу знаком изначально.
Спит моя радость во мгле,
Вспомнит она и забудет,
То, что не надобно мне,
С временем, может, прибудет.
Нет, не сужу, не ряжу,
Думаю, вряд ли отменно,
Если я просто лежу,
В стену глядя неизменно.
Темные ночи и дни,
Долгие встречи, разлуки,
Годы лишь мне дороги,
Все остальное – от скуки.
Выпито столько до дна,
Тостов предложено много.
Что же опять не видна,
Жизни кривая дорога?
Знаете, я ведь летал
Вольною птицей над полем,
Знаете, раньше я знал,
Где эта вольная воля.
«Иной раз хочу умереть…»
Иной раз хочу умереть,
Проникнуть в мир истины вечной,
Мне б в небе бескрайнем узреть
Твой взор, опоясанный свечкой.
Куда б ни отправился я,
Я жду твоего в сердце гласа.
Накрыта тобою земля,
И к ночи спускается ряса.
И этот испорченный мир
Такой все ж маняще-прекрасный!
У воронов близится пир —
С того ли закат нынче красный?
Стремлюсь иль, свод рук опустив,
Решить Богу все дозволяю,
Себя смиренным окрестив,
Судьбой бесчинной вытрезвляю.
Возникший свет отвергнет тьму,
К нему стремлюсь, тебе внимаю,
Прости, не знаю, что приму,
От мыслей свыше умолкаю.
А за окном – дожди навзрыд
И листья доблестно спадают,
А я никчемностью привит,
Все в мире собственном страдают.
Оставь мне тягостные дни,
Соизмеримо дав терпенья,
Чтоб не доставили они
Неупокоенного тленья.
Да, жизнь длиною с ноготок,
Ей грош цена – и та мешает.
Я незавязанный шнурок,
Идти который досаждает.
«Ты не знала, ничего не знала…»
Ты не знала, ничего не знала,
Как меня терзала жизни бредь,
Что зима, кручинившись, застлала
Свой ковер, чтоб дать в ней умереть.
А хотела знать ли ты, что было
И куда ведет засада дней?
Неживое сонмами завыло,
Гнать умеешь – выплесни, огрей.
Не смутит меня твое признанье,
Что с тобой мне не быть тождеством,
Я терял и меру, осознанье,
А ты жила жизни торжеством.
Перенес я шторм, что гнет ракиты,
Вездесущий невод грешных нужд,
Оттого глаза