тебе, Александр Сергеевич, и с Пестелем иметь свиданье, чтобы и его склонить к готовности действовать немедля. Павел Иванович влиятелен весьма, в полку любим…
– Хотя тоже немец!
Муравьёв-Апостол тяжело усмехнулся:
– Ирония не принимается, мы его хорошо знаем. Павел Иванович исключение, с рождения впитал всё русское. Я и русского такого не встречал, кто б так любил Россию, кровью подтвердив сие. Да, Ермолова не жалует, вернее, не слишком доверяет… как и многие из нас, – что скрывать. Но именно поэтому вам следует теперь свидаться. Последние год-два стал так смирен и осторожен, что мы не узнаем его. «Русскую правду» двенадцать лет писал, был дерзостный и непримиримый, а написав, в ягненка превратился. Боится разве, что погибнет, а вместе с ним и труд его?.. Конечно, труд великий, такая конституция могла б России дать толчок, если придать свободам смысл религиозный…
– Как повидать его? Он в Липках безвылазно сидит? Хоть мне по дороге в Крым выходит угол небольшой…
– Нет, в Липки тебе нельзя, Саша. Мы эту киевскую встречу прятали от всех… Бердичевская ярмарка – вот прикрытие! – Пехотный подполковник неожиданно коротко и счастливо рассмеялся. – Вот где весело, брат, и где нас любят. У нас гонцы надежные и быстрые, сотня верст иль две – для них пустяк. Возможно, будет Лунин со своими поляками. Вы бы с ним сумели упрямство Пестеля сломить! Но на меня оно не повлияет при любом исходе.
Грибоедов оживляется, как всегда при ясных планах, и быстро прохаживается, потирая руки. И вновь останавливается напротив – глядя в глаза друга юности как в источник своей уверенности и силы:
– Пестель… Пестель… Ужели усомнился? Вот так и я давеча. Из Петербурга выезжал с решимостью Диего, испанского Наполеона, но наши дали, тряские дороги плодят сомнения… Коль царь и палены его все планы наши знают, но никого не забирают, то… Они готовятся! Иль уже готовы, и только повод нужен им! Как важно их опередить! Пётр Муханов готов хоть завтра на Кавказ, к Ермолову, чтобы и там были готовы… Я буду в Крыму, в Херсонских военных поселениях, надеюсь там застанет меня весть о… подвиге. Как нам нужны сейчас решимость и единство!..
Собеседники вновь напряженно вглядываются друг в друга. Ум одного любуется волею к мщению другого – она видна за мягкими чертами лица. Другой видит лишь свое отражение как монолита среди сомнений и колебаний.
– А мне это уже не нужно, Саша. Они сильнее – тем смелее должны быть мы. У них злой умысел, коварство – у нас лишь чувство к родине… И потому так сладко пасть за честь державы – как на дуэли с самим нечистым духом. Вот моя рука – ваши ожидания будут не напрасны на Кавказе!..
Когда Грибоедов и Муравьёв-Апостол вернулись в большую комнату, там уже было новое лицо – Матвей Иванович Муравьёв-Апостол, старший брат Сергея, майор Полтавского пехотного полка. Он с явным нетерпением ожидал окончания беседы с петербургским гостем, и лишь только открылась дверь, тут же подошел и, холодно приветствуя, стал высказывать свои возражения:
– Серёжа,