лазерные датчики движения, стальные ворота, на территории специально выдрессированный ротвейлер, набрасывающийся на всех, кто не входит в список из шести человек, пятеро из которых – обслуга дома, а шестой – сам Виталя Бретцель. Да, до этого утра, криминальный авторитет Бретцель мог надежно прятаться в своем замке от бесчисленных врагов и завистников. Он и прятался, выезжая в мир людей на тяжелом джипе и в сопровождении хотя бы одного вооружённого телохранителя. До этого утра такой образ жизни надёжно спасал Бретцеля от окружающей среды. Отсидев в разных колониях в общей сложности лет двадцать, он встречал вторую половину жизни на заслуженным отдыхе. До этого утра он жил в Сердобске припеваючи, владея бизнесом в нескольких городах (Сердобск, Бессоновка, Пенза и немножечко в Москве), имея влияние в областном правительстве и плотно сотрудничая с организованной преступностью. Все три направления его деятельности устремляли на его банковские счёта три полноводные денежные реки и, запивая дорогим вином настоящий сыр Эпуасс, Виталя Бретцель с удовлетворением полагал, что при таком раскладе ничто в этом мире ему больше не угрожает.
Но вдруг, в одно прекрасное утро, когда Виталий Максимович ещё дремал в широченной постели, заправленной японским шёлковым бельем с хризантемами, а по левую руку от него посапывала юная сердобчанка с татуировкой бабочки на пояснице, в его крепость проникли вооруженные люди в камуфляже и чёрных балаклавах. Ещё не проснувшуюся блондиночку быстро вывели из спальни и больше Виталя Бретцель никогда её не видел, а на самого авторитета направили дула двух автоматов.
Он сразу понял, что его время пришло и что теперь главное не терять лицо и встретить судьбу как полагается авторитетному вору, а не тряпке. Но при данном положении вещей он посчитал не постыдным растеряться и спросить, как непрошенные гости пробрались через систему охраны. Кем бы они ни были, но их было много, они были вооружены и смогли преодолеть все заградительные барьеры, причём так легко, что у Бретцеля не сработал ни один сигнал тревоги.
– Вы чьи? – только спросил он, так и оставаясь в постели с хризантемным бельем и надеясь, что ему позволят хотя бы одеться. – Один звонок.
К нему вышел прищуривающийся мужчина лет тридцати шести. Он был без маски и это сразу не понравилось Витали Бретцелю – значит мужик не боится.
– Ну че, Бретцель, – произнёс тридцатишестилетний и присел на мягкую кровать, – думал, не достанем? Думал, ты неприкасаемый, да?
– Тамиргуляев! – нездоровая серость окрасила благородное лицо криминального авторитета. Он узнал своего оппонента. – Ты! Ты, что… Совсем страх потерял? Ты соображаешь, что ты творишь? Ты, мышь, готовь жопу, теперь за неё возьмутся…
– Залепи дуло! – ласково оборвал его Анвар Тамиргуляев. – Это, по-ходу, ты посчитал себя бессмертным. Сколько на тебе душ, Бретцель? Сам-то знаешь? Как тебе спиться в такой кроватке? – Тамиргуляев приблизился ко все ещё лежащему Витали Бретцелю как матушка к больному ребёнку. – А помнишь одного