за сломанное ребро и рассечённую бровь. Шрам над глазом, как метка об ужасном событии, останется с Никой навсегда. Даша рассказала бы, как искали его тело, как прошли похороны, если б Ника набралась смелости спросить об этом, выговорить эти слова. Ей почему-то надо было об этом знать. А потом они вместе вернулись бы в мир живых. И Дарья рассказала бы про школьный выпускной, насмешничая, ругала б наряды девчонок и дурацкие галстуки парней…
Но Дарья не пришла, ни туда, в местную больницу, ни сюда, в областную неврологию. Не сочла нужным… А могли бы погоревать вместе, может, стало бы чуточку легче. Так, самую малость…
Глава 2
У дверей кабинета начальника, рядом с искусственной пальмой – верхом безвкусицы – Лидия остановилась, одёрнула юбку и попыталась придать уверенности взгляду. Её шеф Титаренко был строг. Огромного роста, с зычным голосом он своих подчинённых держал в крепкой узде. «Стоять, бояться и трястись» – именно в эти слова укладывались его представления об отношениях с сотрудниками. Лидии он представлялся большой злобной собакой, которая ни за что может укусить. Цапануть так, что хоть увольняйся. Оно радовало – редко пересекались. Но сейчас без этого никак, Лидии снова надо отпроситься к дочери в больницу.
Пожелав себе удачи, она постучала в дверь. После долгой паузы разрешение войти было получено.
– Алексан Алексаныч, добрый день! – Лидия остановилась у самых дверей. – Опять к вам с просьбой.
Старательно улыбаясь, она подняла вверх заявление об отгуле. Сейчас Лидия – сама любезность. А что делать – ей очень надо завтра быть у Вероники. Обещала. За один день без Лидиного присутствия их полиграфкомбинат точно не пропадёт.
– Базанова, больше никаких отгулов. – Сидя за столом, шеф подался ей навстречу. – Я ясно выражаюсь?!
– Дочка в больнице, Алексан Алексаныч. Плохо ей. Ждёт меня. Поймите, я не могу не приехать…
– Наслышан я о делах твоей дочери, – перебил её Титаренко и недовольно повёл мощными плечами, облачёнными в серый пиджак. Недобрые огоньки сверкнули в глазах. – Жуткая история.
– Я отработаю потом всё, клянусь! – Лидия сложила ладони в умоляющем жесте.
– А ты осмелела, смотрю, Базанова! – шеф, не забыв зло зыркнуть в её сторону, припечатал ладонью стол. – Повторяю – нет! Иди, работай, не утомляй меня!
Вот подлюка! Лидия выскочила из кабинета, прижалась спиной к стене. Её просительный тон, вымученная улыбка – всё оказалось бесполезным. От гнева колотилось сердце сумасшедшим барабаном. Если нет своих детей, как у шефа, никогда не понять, как переживает мать за попавшего в беду ребёнка. Значит так! Он сказал ей «нет», а она скажет себе «да». Не раздумывая, не до конца понимая, что делает, Лидия положила на подоконник лист с заявлением и у слов «Не возражаю», уже напечатанных там, подмахнула подпись. Размашистую букву Т в подписи шефа скопировать несложно, даже самый придирчивый взгляд не заметит подделки. А дальше – будь, что будет. Тут как карты лягут, может, и прокатит, не заметят её прогула. Сейчас для Лидии важней всего дочь.
– Отпустил? –