rel="nofollow" href="#n_401" type="note">[401].
Как указывал А. И. Богданов, построенные под руководством Я. X. Бахмеотова постоялые дворы через несколько лет обветшали, и их было решено разобрать[402]. Однако это случилось не во время комендантства Якова Хрисанфовича. После того как дома и прилежащая к ним инфраструктура были построены, коменданту полагалось следить за их содержанием в подобающем виде и иногда достраивать новые элементы[403]. 6 июня 1723 г. Я. X. Бахмеотов доносил А. Д. Меншикову, что сильным ветром разрушило сарай и заборы у новопостроенных постоялых дворов на Московской стороне[404]. Несколькими днями позже он объявлял, что к ремонтным работам приступили практически сразу же и исправляют поломки по возможности[405].
Построить постоялые дворы – это была только половина дела. Как оказалось, бо́льшие трудности вызвала необходимость сдать дома внаем или отдать на откуп, поскольку популярностью у населения они не пользовались. Поиском постояльцев и откупщиков, заключением с ними договоров и взиманием платы занимался Я. X. Бахмеотов.
А. Д. Меншиков посылал указания и связывал коменданта с другими государственными деятелями. Указы и ордеры относительно сдачи внаем постоялых домов выходили в Санкт-Петербурге благодаря усилиям М. М. Голицына и А. М. Девиера.
Стремясь принудить приезжих в Санкт-Петербург к пользованию постоялыми дворами, А. Д. Меншиков в октябре 1722 г. указывал генерал-полицеймейстеру А. М. Девиеру: «Предлагаем вашей милости, когда постоялые хотя два или три дома в отделке будут, тогда немедленно извольте публиковать Его императорского величества указом[406], которые люди в домех своих имеют постои или отдают для приезжих всякого чину людей для своей прибыли в наймы, и те б люди впредь в домех своих постою не имели и в наймы не отдали, а кто пожелает иметь из найму постой, и те б люди для найму оных постоялых дворов являлись генералу, ковалеру, его сиятельству князю Голицыну»[407]. Письма с тем же содержанием А. Д. Меншиков отправил к Я. X. Бахмеотову и М. М. Голицыну[408]. Причем первому из них он обещал, если тот приложит свой посильный труд, то будет награжден «Его императорского величества милостью», а последнему добавлял – на случай, если постояльцев в постоялые дома не будет, то «…изволите приказать определить на оные постоялые дворы Санкт-Питербурхского гарнизона из обер-афицеров доброго и правдивого человека, придав ему несколько салдат, и дать ему ордер, чтоб оной в те домы купецких и протчих всякого чину и иностранных людей, кои приезжают в Санкт-Питербурх за своими промыслами и нуждами пускал жить, коликое время кто похочет жить из найму, в цену полажить, осведомясь против того, как в Санкт-Питербурхе до сего времяни бывало и оные домы велеть ему содержать в чистоте»[409]. Как показывают дальнейшие события, указы о постоялых дворах именем Его императорского величества из Полицеймейстерской канцелярии были опубликованы[410]. Однако проблем это не решило – откупщиков и съемщиков находилось немного.