что, у них никогда не возникают конфликты, которые можно погасить только силой? – у меня опять не хватило терпения дослушать.
– Ну, если кому-то надо выпустить излишнюю темную энергию, то он идет на петушиные бои, это у нас единственное место, где люди с полным упоением могут свистеть, кричать, вопить, топать ногами – выражать свои эмоции как угодно. Разве это не прекрасно, – вдруг усмехнулся Ван Донген, – что люди выплескивают эмоции не в уличных боях, а на бое петухов? Сколько экономится оружия, медикаментов и гробов?!
«Да, – не мог не согласиться я, пропуская мимо ушей юмор, – прекрасно, что каждый человек здесь ценен самим фактом своего существования и потому чувствует себя действительно человеком».
Ван Донген продолжал:
– Вы, живущие в больших государствах на материке, платите огромные деньги тем, кто заседает в ваших парламентах и правительствах. Вы содержите их, а они не чувствуют свою ответственность перед вами, они упиваются своей важностью, своим положением, своим красноречием, упиваются собой; они бесконечно что-то обсуждают, но не решают ни один из насущных для вас вопросов. И при этом вы прекрасно знаете, что все принимаемые ими решения суть произведения корысти, обмана, борьбы партий, что в них нет и не может быть истинной справедливости.
Все, что говорил Ван Донген, было вполне логично и разумно. С ним трудно было не согласиться, но, тем не менее, во мне нарастало глухое раздражение, хотелось как-то защитить наше государство.
Почувствовал прилив патриотизма и Стас:
– Погоди, Гриша, сейчас я его осажу! – тихо сказал он мне.
И задал Ван Донгену вопрос, содержание которого я узнал из ответа.
– Дело в том, что нам не нужны суды, – рассмеялся хозяин гостиницы, – потому, что у нас не существует преступности, как проблемы, которую надо решать системно.
Тут уже я и Стас удивились в один голос:
– То есть, как это – не существует?!
– Да очень просто, – спокойно отвечал Ван Донген. – Я же говорил, здесь живут общинами. А в общине каждый знает про каждого все. У нас невозможно ничего скрыть. Даже свадьба начинается с того, что собираются родственники и друзья жениха и невесты и подробнейшим образом рассказывают обо всем, что было в жизни новобрачных и хорошего, и плохого. Перебирают все – с самого дня рождения и до дня свадьбы!
– Да как же можно так жить: все время на виду, под контролем, все время с оглядкой на родственников? – обратился ко мне Стас, как к единомышленнику, и тут же спросил об этом певца балийской свободы.
– Именно так и живут в общинах! Человек не поступает плохо как раз потому, что он всегда на виду. А если он все же совершит что-то дурное, то позор его поступка ложится и на него, и на всю его родню и будет сохраняться поколениями. Очевидно, что нормальный человек не станет навлекать на себя такую беду.
Джером говорил чуть снисходительно, как опытный лектор.
– Балийцы