любовь боялась.
Текли минуты и года,
Их много ли осталось.
Росли в душе крупицами
Небесные скрижали.
Когда мы были птицами,
Мы Бога узнавали.
Плюшевый гость
Зайку бросила хозяйка.
Осень, ветхая сарайка,
Мирно дремлет старый сад,
Гостю плюшевому рад.
Под коробкой мышь шуршит,
Паутину ворошит.
Брошен зайка до весны,
Порван с левой стороны.
Спят, ворочаясь, в кладовке
Вилы, веники, ножовки.
И, почесывая бок,
Видит сказки мотоблок.
Тишина сопит на полках.
Топотун, спина в иголках,
До утра шуршит в углу,
Гонит утреннюю мглу.
В щели пыльного сарая
Пробивается живая
Прядка солнца, тусклый свет —
Маеты и горя нет.
Бок заштопают весной,
Верит зайка озорной.
До утра
На руках изумлённых улиц
Город спал каблуками в ночь.
Суета, на ветрах сутулясь,
По снегам уходила прочь.
В темноте онемели окна,
Пряча души под веки штор.
Неуютная тишь намокла,
Уводя фонари во двор.
Пустота, лишь снежинок капли
На плечах молодых берёз,
Париков бутафорских пакли
На ветру да живой Христос.
На краю городской пустыни
В переулке забрезжил свет.
Что ему фонарей гордыня?
В новом мире гордыни нет.
Только плещется мягким блеском,
Доверяясь туману, ночь.
До утра не исчезнут фрески,
До утра Он хотел помочь.
Татьяна Загоруля
Россия
Когда я буду облаком
(Посвящается моей дочери Анне)
Когда я буду облаком на небе
Я буду львом, собакой и котом…
В час светлой, утренне-туманной неги
Мурлыкающим приползу комком…
В печали, грусти, в неудаче
Ты гриву льва увидишь в синеве
Клыки, да когти острые в придачу…
Не сомневайся, защищу тебя в беде.
В небесных образах манящих
Останусь преданным и верным псом
В той карусели дней летящих
Оберегать любимой дочки сон.
Sapienti sat
Вспыхнуть ярко перед смертью
суждено листве…
Вспыхнуть ярко перед смертью
суждено ли мне?
В той агонии предсмертной —
Знак Свободы столь заветной…
Нет ни боли, ни страданий,
И душевных