что мы их уже обсудили.
Банда, ухмыляясь, отступила и направилась вглубь аллеи, повинуясь знаку своего главаря.
– Как дела, Кеша? Давно не заходил, – Лада по привычке взлохматила каштановые волосы повзрослевшего мальчишки, ненароком заметив, как он замер от этого жеста.
– Всё как обычно, тётя Лада. Отец занят бизнесом, а мать, – тут Иннокентий недобро оскалился, – мамочка у нас в Швейцарии, лечит расшатанные нервы. Интересно только, где успела расшатать…
– Учишься?
– Да, отец отправил в супер-пупер ВУЗ в Москве, но мне совсем не нравится. Не мой профиль.
– Я помню, ты говорил, что хотел работать машинистом и водить поезда в разные уголки страны. А потом, вдруг, задумал стать лётчиком и летать в дальние страны, где жителям нужна помощь, потому что они очень бедные.
– Ага, – развеселился парень, – ещё вспомните, как я мечтал выучиться на водителя мусоровоза, потому что он водит огромную красивую машину. Мать тогда имитировала глубокий шок. Ребёнок-мусорщик – кошмар! – при упоминании матери Кеша вновь посерел лицом. – Пойду я, тёть Лада, приятно было увидеться.
– Кеш, – Лада взяла его ладони в свои и подула на них тихонько, как делала маленькому мальчику, имевшему лишь одно желание: быть любимым родителями, – заходи к нам, я настряпаю твоих любимых оладушек.
Парень печально смотрел на нее, не вырывая рук.
– Я приду, тётя Лада.
– Обещаешь?
– Да, – он развернулся и медленно пошёл за своей удаляющейся шайкой.
Господи, как сейчас хотелось догнать его, обнять, прижать к себе и пообещать, что всё будет хорошо.
– Что с ним не так? – тёплая Женина ладонь легла на плечо.
– Он хороший, но заброшенный. Когда-то очень хотел помогать людям, особенно тем, кто потерялся, болен или голоден. Часто с моими мальчишками волонтёрили в стационаре у бабы Нюры. Знаешь, любому ребёнку необходимы родительская любовь и одобрение. Но его матери нужны только деньги отца, а сын всегда был способом их достижения. В школе я пыталась поговорить с Алексеем, отцом Кеши, но ему всё время некогда, дел много, бизнес большой.
Лада смотрела вслед уходящему парню, красивому, богатому, но такому несчастному и одинокому.
– Раньше он часто к нам забегал, а потом визиты стали реже.
– Ему стыдно, – пробормотал задумчиво Женя. – Стыдно – это хорошо, значит, не всё ещё потеряно.
– Может быть, но нет того спасательного круга, что вытянул бы его из этой пучины безысходности, в которую он себя втянул, – Лада ещё раз окинула взглядом уже опустевшую дорожку и развернулась к баркасу, где до сих пор маячил юный матрос. Студент явно их ждал, с нетерпением переминаясь с ноги на ногу. Улыбнувшись, она направилась к парню.
– Привет, капитан. Что стряслось-то у вас? Что с Кешей не поделили?
– Меня не поделили, – послышалось с палубы баркаса. По трапу спускалась