было что-то завернуто.
Генрих решил сначала изучить сам ящик.
– Ого! Это что? Скол от пули? В ящик стреляли? – Доберман явно сильнее заинтересовался находкой после данного предположения. Генрих прикоснулся к ящику. – Ну, кто глянет, что внутри?
Самым смелым оказался Семён. Он развернул ткань, и мы все увидели, что на дне ящика лежал странный прибор (да-да, тот самый, что я зачем-то раньше на пару листов зарисовал. Надо было рисовать его здесь… Но вы же не ленивые? Если что – перелистнёте, хорошо?).
– Всем назад! – заорал Генрих и отпрыгнул в сторону. – Это – бомба! Никому её не трогать!
Мы с Элькой стали медленно отходить, а Семён Семёнович как будто и не слышал.
– Так она это… не работает… – понажимав на кнопки с цифрами, заверил нас он.
– Ох… А если бы она рванула? – сказал Генрих и сел в траву. – Элька! Ты скажи!
– Хм… Ничего подобного раньше не видела… – сказала она, неуверенно подходя к ящику. – У этого… устройства есть кнопки… от 0 до 10… ещё четыре стрелки направления и ещё одна большая кнопка.
– Это как… телефон – переселив страх, заглянул в ящик Генрих. – Только тут ещё и географическая карта Земли за стеклом нарисована.
Само устройство было значительно более громоздким, чем телефон… (размером с голову, наверное… ну у меня и сравнения). Снизу устройства имелась небольшая горизонтальная рукоятка, не выходящая за пределы самого прибора. По всей видимости, она использовалась для того, чтобы держать его рукой. Слева, в верхней части на устройстве имелся небольшой выступ, отдалённо напоминающий антенну, скрытую внутри корпуса.
– Так! А теперь никто не трогает эту… вещь! Олег, Семён! Отнесите всё это в палатку для находок, – заговорила Элька своим привычным голосом. – Если мы ничего больше не найдём, то будет хоть что-то, а если вы и этот «телефон» разобьёте, то у нас ничего не будет, Ясно?
– Yes, мэм! – в шутливой форме сказал Генрих, который всё ещё побаивался «вроде бы не бомбы».
Мы с Семёном положили крышку ящика обратно и понесли ящик туда, куда сказала Элька.
– Слушай, а почему мы выполняем то, что она сказала? – спросил я Семёна.
– Пусть. Хоть кричать не будет, – сказал, улыбнувшись, мопс. Но вдруг стал грустным. – Да и судьба у неё… тяжёлая…
А-а… я совсем забыл о трагедии Эльки… Не думаю, что сейчас стоит об этом писать. Или совсем не напишу, или дождусь более подходящей для этого ситуации.
Работа на два часа прекратилась. Семён уснул, Генрих ушёл куда-то, Элька пыталась хоть что-то найти про этот прибор в той самой газете, но безуспешно. Я заполнял стандартный бланк о том, что раскопки проходят спокойно.
– Олег, не занят? – спросила Элька, входя ко мне в палатку.
– А… я? Нет. Совсем нет, – ответил я притупленным от нахлынувших воспоминаний сознанием.
– Замечательно, – сказала кошка и села рядом со мной на походную кровать-раскладушку. –