на своего друга. – Разве там есть строка «Не сотвори Подобного себе?» Ну, или что-то в этом роде? Я лично не знаю о такой заповеди.
– Конечно есть, наимилейший, конечно, есть. И если вы не можете её прочесть или понять, совсем не значит, что её нет. Вот, посмотрите сюда, – Писатель Косяев показал свои белоснежные чистые ботинки, так что его собеседнику стало стыдно за свои дырявые колоши, на которых налипло и уже застыло чьё-то дерьмо. – И что, спросите вы? Что я должен здесь увидеть? А я поясню вам отрывком из моего стихотворения. «Над синим небом Ангелы и Боги, а под моими чистыми ботинками, мои грязные вонючие ноги».
Доктор Гена уставился в стол, смотря в одну точку, и переваривал очередную литературную порцию своего единственного друга.
– И что это значит?
– То и значит, дружище, – отпил Писатель из изящного дорогостоящего бокала гадкий отвратительный самогон. – Мы не видим, что творится на самом деле. Зачастую мы видим лишь то, что хотим видеть, сами отвергая иные варианты. Удобнее прикрыть грязные вонючие ноги чистыми батниками и с умным хлебалом учить всех чистоте. И каждый считает, что он всё делает правильно. Лишь я знаю, как будет лучше для всех, но на деле ты всего лишь прикрываешься чистыми ботинками, потому что тебе лень поднять жопу и помыть ноги. Ты придумаешь себе тысячи причин, почему ты до сих пор этого не сделал. И каждая причина будет лишь самообманом. А если ты обманул остальных, не стоит думать, что ты умнее всех. Нет, ты просто лжец, который живёт в своём огромном, императорском мире по своим законам и по своему уголовному кодексу! Но на этой огромной самобытной территории ты всегда будешь один. И не стоит доказывать ничего и никому, этим ты лишь выставишь себя дураком, посмешищем, и будешь выглядеть нелепым и глупым в чужих глазах.
Задумчивая пауза слилась с монотонным стуком дождя, и казалось, что даже тупоголовые куры и те остановились призадумались и тоже ничего не поняли.
– Немного отклонился от вопроса, но смысл я уловил – доктор протёр очки и мелкими отвратными глотками выпил содержимое стакана. – За Науку!
– За Веру и Отчизну! – продолжил тост писатель, одним глотком осушив бокал.
– Дурак ты, Косяев, – мягко укорил друга Доктор, закусывая зелёным луком – Какая вера? Во что? Какой Бог, если космос уже почти исследован! Нет там никаких ангелов и никаких демонов. Они там, в открытом космосе, не летают! Нет их там и быть не может! Так же как и жизни на других планетах! – учёный атеист слетел со своих катушек Тесла и перешёл на крик. – Нет там ни черта! Нет там Рая и Ада тоже нет! Всё здесь на земле происходит! Тут и Рай, и Ад! И Дьявол есть в каждом из нас, в каждом городе в каждой деревни. У нас тоже своя Сатана, и звать его Дед Прохор!
Писатель Косяев смотрел в сторону чистого поля, где вдалеке одиноко стояла давным-давно осквернённая церквушка.
– И именно отец этой Сатаны в 1923 году вместе с другими отморозками разграбили половину этого храма, сорвали кресты и утопили