мог подтянуть собственные знания по географии великой России. Такие города, как Тула, Курск, Кингисепп, Серёга, конечно, знал, а вот Камышин, Нарьян-Мар, Бриндакит, Великие Луки были загадкой. Когда очередь дошла до Серёги, Роза Абрамовна Сирота, разбирая вступительные экзамены и формулируя основную Серёгину индивидуальность, сказала:
– Вышел этакий петушок наглый и Пушкина читает, а затем начал нас учить студентов отбирать… – (имея в виду басню Л. Гаврилова).
А Серёге о себе рассказывать было нечего. Ленинград. Школа. ТЮТ. Не будешь же хвастаться знакомством с усатым молдаванином, так и не поступившим в это заведение, или заново читать Пушкина. Не рассказывать же всем о том, как он не стал музыкантом, не стал спортсменом или как он «дрался» с коллегами по творческой студии на телевидении… Не смог Серёга что-то интересное вспомнить из своей жизни. Рассказал какую-то ерунду про зайчика, перебегавшего дорогу, чем публично подтвердил отсутствие у него жизненного опыта. Короче, в первый же день – опозорился.
Под конец этой первой встречи все двадцать девять студентов оказались разобраны по группам между четырьмя наставниками. Серёга до последнего момента самонадеянно думал, что попадёт к Розе Абрамовне Сироте, но… попал в группу к молодому усатому режиссёру-педагогу Геннадию Алексеевичу. Единственным утешением было то, что туда же попала девушка, которая сразу приглянулась Серёге, хотя и была на четыре года его старше. Напомню, что и с девушками-ровесницами у Серёги имелись проблемы. Что тогда говорить о бесперспективности симпатий к почти тургеневского типа взрослой барышне, носившей красивое имя Наталья, одной из самых талантливых актрис на курсе, при этом являвшейся, в отличие от некоторых других способных «барышень-актрис», олицетворением неприступности и строгости. Данное обстоятельство ограждало мальчика Серёгу от постоянной ревности, так как барышня ровно относилась ко всем. Именно это качество и не позволяет мне проводить параллели с трагической любовью пятнадцатилетнего Серёги к ведущим пятнадцатилетним телевизионным актрисам из прошлой жизненной практики.
Жизнь в институте закрутилась такая бурная, что предпринимать какие-то специальные действия, чтобы гармонично влиться в разношёрстный коллектив, не требовалось. Всё происходило само собой. Разница в возрасте между однокурсниками стиралась, и казалось, что все были ровесниками. Не чувствовалось и разницы в уровне профессиональной подготовки. Даже те, кто уже имел опыт работы режиссёром, предпочитали этот опыт не демонстрировать. Всё что угодно могло стираться, тем более когда все на занятиях одеты в трико, кроме одного – таланта и индивидуальности. И для того, чтобы гармонично вписаться в этот коллектив, требовалось быть если не талантливым, то, как минимум, иметь собственное лицо, обладать индивидуальностью или самобытностью. Видимо, у Серёги что-то индивидуальное было, а потому он гармонично