которые вскрываются и оставляют после себя сочащуюся прозрачную жидкость. Заболевание начинается обычно с лица и кистей рук и постепенно распространяется по всему кожному покрову. Кожа непрерывно зудит, интенсивно краснеет, мокнет. Постепенно на ней образуются чешуйки и корочки. Она шелушится и кажется, что „слезает“. Больной непрерывно чешет зудящую кожу, от чего она „слезает“ еще сильнее, расчёсывает себя в кровь. Появляются трещины, кожа делается очень сухой. Течение этого заболевания может осложниться присоединением инфекции, и тогда на коже образуются пустулы (гнойные пузырьки) и гнойные корки. Зуд непрерывно усиливается, он невыносим, мешает спать, не даёт покоя. Невротическая реакция организма при этом только усиливается…. Кожные дериваты – ногти и волосы – в качестве реакции на психотравму „вылезают“ не сразу и начинают страдать по прошествии нескольких (обычно 1—2) дней»79.
Нагая считалась настоящей русской красавицей, к тому же она была ещё очень молода, но болезнь не собиралась её щадить: «нередко на фоне аффективных расстройств происходит постепенное, а иногда и чрезвычайно быстрое обесцвечивание волос. Кроме того, волосы становятся тусклыми, безжизненными как старый парик, легко обламываются и секутся, свисают прямыми прядями. Возможно развитие диффузного, очагового и тотального облысения. Ногтевые пластинки становятся шероховатыми, бугристыми, исчерчиваются продольными и (чаще) поперечными полосами, отличаются повышенной ломкостью в продольном направлении. На ногтях образуются трещины, по ходу которых возможно расщепление, расслоение и отпадение кусочков ногтя. Патологический процесс развивается быстро, захватывает многие ногти, при этом дистрофические нарушения имеют одну и ту же степень развития»80.
Особенности течения этой болезни дают некоторые возможности к рассмотрению причин тяжелого состояния царицы уже в день смерти царевича. По заявлению Афанасия Нагого на следующую ночь у Марии Фёдоровны была полная симптоматика психоза. Поскольку для ногтей и волос существует четкий временной предел проявления заболевания, то можно предположить, что триггерная ситуация наступила не в день смерти Дмитрия – в субботу 15 мая, а раньше, за день или два до этого. Эту версию подтверждают показания Василисы Волоховой: «…розболелся Царевич Дмитрей в середу… Маия 12 день, падучею болезнью, и в пятницу де-и ему маленько стало полехче, и Царица де Марья взяла с собою к обедне, и от обедни пришотчи, велела ему на дворе погулять; а на завтрее, в суботу, пришотчи от обедни, Царица велела Царевичу на двор итить гулять…»81 Если психоз был связан с состоянием здоровья сына, то, вероятнее всего, царицу напугали чрезвычайно сильные и продолжительные эпилептические припадки, в которых мальчик был близок к смерти. Это может объяснить, почему Нагая ведёт едва оправившегося Дмитрия стоять обедню – это была благодарность Богу за сохранение жизни ребёнку. Психологически