могло быть отложено на время, но «урок» давался «по чину» и не без черного юмора. Фёдор Фёдорович не был казнён, но эти родственные «недоразумения» не могли не сказаться на отношениях супругов.
Проблемы внутри «семьи» продолжали накапливаться: молодая супруга сочла себя полновластной хозяйкой и стала резко конфликтовать с жёнами царевичей Ивана и Фёдора. Со свойственным юности максимализмом, она требовала к себе уважения и особых прав как старшая – формально она приходилась царевичам мачехой – и восстановила против себя всю женскую, а потом и мужскую «половины» царской семьи. Видимо, она стремилась выжать из ситуации все возможные дивиденды, но не обладала необходимыми навыками политической и психологической борьбы. Вскоре все «старожилы» царского двора её, мягко говоря, сильно недолюбливали, и это касалось не только жён царевичей, но даже жена Бориса Годунова – Мария Григорьевна Скуратова-Бельская совершенно искренне Нагую ненавидела.
Ситуация была весьма неоднозначной. Ближайшие родственники и свойственники царя Ивана прекрасно понимали всю иллюзорность и непрочность очередных «брачных уз» сюзерена, Нагая не была в глазах современников женой законной – их брак не был одобрен патриархией, да и не мог таковым быть, так как даже царь мог венчаться только трижды. Для такого рода гражданских сожительств существовал даже особый термин: Нагая была не «жена» (что означало законный церковный союз), а «женище». Конечно, в глаза такие вещи не говорились, но семейная фронда против новоиспечённой «мачехи» основывалась на примерно таких соображениях. Сама юная царица была явно не в восторге от своего брака с самого начала, памятуя о судьбах предыдущих цариц – своей родни Марфы Собакиной в том числе. Мария Фёдоровна постоянно плакала, опасаясь за свою жизнь, но, и в самом деле, у неё не было никаких оснований полагать, что с ней обойдутся как-то иначе.
Гибель наследника престола царевича Ивана Ивановича 19 ноября 1581 года, предположительно умершего от воспалительного процесса на фоне хронического отравления ртутью и мышьяком, произвела глубочайшее впечатление на всю Россию. Царь Иван едва пережил горе и в смятении и смертной тоске пешком ушел из Александровской слободы в Москву за гробом царевича, навсегда покинув когда-то любимую вотчину.
Александровская слобода17
С переездом в Москву жизнь при дворе резко изменилась: жену покойного царевича Ивана Елену Шереметеву отправили в монастырь в Суздаль и постригли под именем старицы Леониды, престолонаследником стал Фёдор, а сам царь Иван озаботился созданием регентского совета для поддержки будущего монарха-«пономаря». Едва выйдя из траура по старшему сыну, в феврале 1582 года царь Иван созвал Боярскую думу и в третий раз в своей жизни отрёкся от престола, но уже от лица сына Фёдора, который – как всем было очевидно – был не способен к управлению царством.