срывающийся от гнева голос был слышен даже в деревне Чедвик. И, странное дело, никто из жителей не спешил сюда, ради тушения пожара или просто из любопытства.
Все, что происходило далее, никак не укладывалось в голове нормального человека. Даррен Далтон, пария из Бересфорда, самый богатый человек окрестностей (по его словам), убийца и маньяк, на счету которого было несколько жизней, вошел внутрь горящей мельницы. Пожар к этому времени распространился по мельнице так стремительно, что она пылала уже вся. Очевидно доски, прогоревшие насквозь там, на самом верху, стали падать вниз и подожгли все, что так хорошо горит. Только лопасти мельницы, все еще не были охвачены огнем.
Итак, Далтон снял засов и решительно вошел в помещение. Джим понял, что этот маньяк страстно желал своими собственными руками убить его и не хотел, чтобы смерть Джима была вызвана другой причиной. В какой-то момент, Джим даже хотел выйти из своего укрытия и попытаться спасти безумца, но не знал, имелось ли при себе у Далтона еще оружие, например, пистолет. Было бы очень глупо и безрассудно, вызволить убийцу из горящего ада, чтобы получить пулю в лоб в благодарность за свое спасение. К тому же, Джим сильно хромал, и те почти сто ярдов, что ему пришлось бы преодолеть до мельницы, отняли бы у него очень много времени. Далтон уже был внутри и не собирался выходить.
Поднявшийся внезапно ветер, еще больше распалил пламя пожара. Мельница полностью покрылась огнем, а горящие лопасти бешено закружились в своем последнем танце. Вся эта круговерть еще больше напомнила ад, и Джим невольно сжался от страха, представляя, что происходит с Дарреном.
Безумный вопль изнутри, очень скоро вернул Джима из оцепенения. Казалось, что голос был многократно усилен эхом, неизвестно откуда взявшимся. Далтон горел заживо, но все еще находил в себе силы звать Джима.
– Нолти, проклятый Нолти! Выходи, негодяй! Я всажу в тебя пулю! Ты не можешь умереть сам! Только я могу убить тебя!
Это безумие продолжалось еще некоторое время, достаточное, чтобы заподозрить, что Далтон обладает какой-то сверхъестественной силой, чтобы не гореть в огне, но, в конце концов, все прекратилось. Вопли стихли, а через несколько минут, мельница, превратившаяся в черный обугленный дом, облизываемый гигантскими языками пламени, начала быстро рушиться.
Джим не стал ждать, пока горящие угли полетят с холма вниз, и быть может даже, достанут до него. Он прошептал слова короткой молитвы и медленно, прихрамывая на ходу, пошел в сторону моста через реку. Ему нечего было опасаться случайных свидетелей, которые могли спросить его, что он делает возле горящей мельницы. Вокруг никого не было. Ни один житель деревни Чедвик здесь не появился.
***
Эту историю рассказал мне сам Джим, мой старый приятель. Недавно я приехал из Лондона, где у меня частная практика по части медицины. Здесь в Бересфорде у меня живет бабушка.
Пожар