с его обитателями.
На полном ходу мы проскочили священную рощу. Пролетели мимо какой-то деревеньки с ее огородами и снова вломились в густую чащу. Краем сознания отметил к своему изумлению, что солнце клонится к горизонту. На поляне-то оно всегда в зените было, что утром, что вечером. На ночь его кто-то как лампочку выключал. К этой странности уже привыкнуть оказывается, успел. Да фиг с ним с этим солнцем. Главное. Я свободен. Пусть эта свобода условная, но все же лучше, чем сидеть под надзором.
Мы неслись вскачь, и я захлебывался от восторга. От этой скорости и бившего мне в лицо ветра. От переполнявшего меня счастья. Но как говориться счастье штука недолговечная. Любое состояние эйфории не может длиться долго. Вот и мне начала стучать в мозг мысль, что пора прекращать безумные катания. Скоро должно стемнеть, а мне еще надо погулять на волю отпускать Грунга. И делать это надо еще засветло. Тем более что и память в стороне от событий не осталась и услужливо выкатила моему воображению его истинный облик. Как ни изворачивайся, а на такой страх божий лучше смотреть при дневном свете, чем при лунном освещении.
– Грунг, давай съезжай с дороги. Буду тебя пробовать погулять отпускать.
Блин. Чуть в седле удержался, так мой Росинант резко в сторону вираж заложил. Чувствуется, что серьезно скотинка по прогулкам соскучилась. Далеко от дороги в лес не углублялись. На первой же попавшейся полянке остановились. Ну что же. Место как место. Не лучше и не хуже любого другого. Я спрыгнул с седла на землю. Расседлал Грунга и стянул с его морды уздечку. Ну вот, как говориться наступает момент истины.
– Попытка номер раз.
На всякий случай отошел от Грунга на пару метров. Чего-то не горю я желанием стоять с ним рядом, когда он перевоплощается. А тем паче в этот момент еще и гладить этого зверя по шкуре. Стал в театральную позу.
– Грунг, отпускаю тебя на волю до рассвета.
Етить-пердить. Не ожидал, но сработало. Грунг пошел какой-то рябью, и через мгновение передо мной предстала зверюга во всей своей кошмарной красе. Я только лыпалами хлопнуть успел, как его зубастая пасть уткнулась в мой нос.
– Это кого ты там, на колбасу пустить обещал?
Твою же слева направо. Оно еще и говорит. Не человеческой речью конечно. Просто издает какие-то горловые звуки, которые в моей голове в слова складываются. Тут и без этого страшно аж жуть. А ведь двуликий себя копытом в грудь бил, уверял, что эту разговорную функцию у зверя отключил.
– Ты это. Товарищ. Не хулигань.
Не геройский ответ, но это то, что из себя выдавить сумел. Удивительно, что вообще я чего-то вякнул. Особенно если учесть, что рядом с твоим носом несколько рядов клыков этак приветливо лязгают. У меня от этого вида даже отходы жизнедеятельности человека наружу выйти отказались, так страшно было. А эта зверюга в ответ ехидно так улыбается. Облизала свою морду, дохнув мне в лицо непередаваемым ароматом свежести, и вдруг плавным движением скользнула за мою спину.
Оборачиваться,