рот, стараясь подавить гнев. Мне не раз в своей жизни приходилось проглатывать вот такие издевательства, связанные с моим происхождением. Внешне я старалась не реагировать на них, но внутри это каждый раз цепляло. Вспомнив о деньгах, я стиснула зубы и ответила:
– Хорошо.
И тут же занялась работой. Времени успокоиться не оставалось, и всё же я смогла сосредоточиться. Сложнее всего было первый раз обойти зал, встречая на пути презрительные взгляды некоторых преподавателей, знающих меня. Для кого-то из них я всегда оставалась ничтожеством из-за слабой магии; для кого-то – из-за бедности семьи; а кто-то, как и организатор, недолюбливал полукровок, считая отношения между летними и зимними недопустимыми. Хоть наши королевства за последнее время сблизились, не всем это было по нраву.
Я поставила блюдо с запечённым мясом посреди стола, стараясь сделать это быстро, не привлекая к себе внимания. Однако Эрион заметил меня. Его брови удивлённо поползли вверх, и я его понимала: он не ожидал увидеть меня в качестве обслуги. Быстро взяв себя в руки, Эрион произнёс:
– Принесите нам, пожалуйста, красного вина и разлейте по бокалам. – Требовательно произнёс он.
Я обернулась и поймала его взгляд. В нём читался интерес, как если бы Эрион проводил какой-то опыт. Чувство, что он использует меня для какой-то цели, заставляло ещё больше внутренне напрячься. Как бы мне не хотелось просто уйти отсюда, долг перед семьёй заставлял стоять на месте. Я кивнула:
– Да, магистр Эрион. – И с колотящимся от необъяснимого страха сердцем я пошла назад.
Обернувшись по пути, я увидела, как Эрион что-то говорит летнему и тот поворачивается в мою сторону. Интересно, что он мог сказать обо мне и, главное, зачем? Я надеялась, что он просто показал, кто будет их обслуживать. Только на кухне я смогла выдохнуть, прежде чем взять вино и пойти на второй круг унижения. К счастью для меня, за моим столиком сидел и профессор Алар. Он ободряюще улыбнулся, когда я наполняла его бокал, и это придало мне сил.
Эрион не унимался и довольно часто просил меня что-то унести или принести, будто он нуждался, чтобы я крутилась где-то рядом. Моя уверенность в том, что он что-то задумал, крепла.
Подавальщиков не хватало, и, кроме центрального стола, мне приходилось обслуживать ещё и другие. К концу приёма я настолько устала, что перестала волноваться из-за Эриона и окружающих. Мне казалось, они тоже забыли о моём существовании. Как выяснилось, я рано расслабилась. Когда я уносила грязную посуду со стола, услышала откуда-то сбоку своё имя. А затем расслышала и слова: «Ивилира, да, это точно она. С её ничтожным даром она только и может, что прислуживать нам. На иное не способна. Хотя, возможно, у неё есть и другие таланты».
Раздался смех. Я точно знала, кто это говорил. Аксель. Один из самых молодых преподавателей. Хоть он и был довольно талантливым, но не отличался кротким нравом. Едва мне дали должность ассистентки, он стал изводить меня колкими замечаниями и откровенной неприязнью. Я дёрнулась в его сторону, отчего поднос