было бы преступлением…
– Хорошо, не будем об этом, – я испугалась, что учитель передумает. Осторожность его была мне отлично известна.
Судя по всему, на такой эффект он и рассчитывал. Очки подверглись дальнейшей тщательной полировке.
– Итак, – вымолвил Берос после томительной паузы. – Как тебе хорошо известно, Корделия, Искусство в нашем мире значит так много, что предоставляет достигшим его вершин возможности для приобретения самой полной власти.
Я не ожидала такого начала и от того молчала.
– Именно поэтому, – кажется, учитель преисполнился вдохновения, – именно поэтому правителями нашего государства всегда были самые великие чародеи. Не будем спорить, справедлив такой порядок вещей или нет – в конце концов, справедливость лишь одна из множества фикций, созданных человеческим разумом… Речь не об этом. Правителем королевства, как ты знаешь, вот уже много лет является Марк, богоподобный и светоносный. В свое время он женился на герцогине Эйникенской, прекрасной и изощренной в Искусстве Урсуле. Брак был выгоден королевству, впрочем, говорят, супруги любили друг друга… Шли годы, у них рождались дети, и государство процветало. Все это должно быть тебе хорошо известно… Но однажды случилось несчастье.
Берос умолк.
– Что же произошло?
– Марк полюбил сестру королевы, – учитель понизил голос. – Это была твоя мать, Корделия.
– Что?!
– Да. Ее звали Катарина, и она была младшей и не менее прекрасной сестрой Урсулы. Едва ли можно было сказать, кто из них превосходил другую красотой… но Катарина была менее надменна и не так развращена властью. Возможно, этим и объяснялась любовь Марка. Знаменитые Эйникенские сестры! Слава их обежала весь свет, но она не помогла Катарине. Когда Урсула обо всем узнала – а едва ли можно было скрыть что-то от такой волшебницы, даже двум другим чародеям, – она пришла в ярость. И вызвала Катарину на поединок. Та уже была в тягости, но отказаться не было возможности. Это была страшная битва, трое суток изощрялись сестры в Искусстве, и наконец младшая потерпела поражение. Я не знаю, почему Марк не заступился за свою возлюбленную. Вероятно, ему просто не было ничего известно, но как удалось этого добиться Урсуле, выше моего понимания… Катарина оказалась в полной власти охваченной яростью сестры. Вскоре она разрешилась от бремени. Я не знаю, что с ней стало, но думаю, едва ли Урсула стала бы оставлять в живых соперницу… Что касается дитя, его как доверенному лицу отдали мне, – Берос протер очки.
– Учитель…
– Да, моя девочка. Я должен был оставить тебя в лесу на верную смерть.
– Учитель!
– Конечно же, я не мог так поступить. Как ни велика была моя верность королеве, дитя запретной любви ни в чем ведь не было повинно! Я отнес тебя сюда, в это скромное прибежище, безусловно, недостойное юной принцессы – но иного у меня не было… И я привез сюда Герту, зная, что она добрая женщина и недавно потеряла ребенка, – няня вытерла выступившие слезы. – Увы, не в моей власти