меня предала! Я правильно воспитала ее, дала ей все. Она должна была стать первой верховной жрицей племени умалинов. Я бы это устроила. Она была умной, красивой, обаятельной и способной. Арион могла бы стать величайшей в нашем ордене. Она могла бы стать фэйном. Первый правитель народа фрэев из племени умалинов! А вместо этого она…
Нирея заплакала. Стиснув зубы, смахнула слезы.
– Вместо этого моя дочь, – с отвращением продолжила она, – которой я посвятила всю свою жизнь, стала миралиитом. – Она гневно покачала головой: – Я так не могу. Я не могу здесь оставаться.
Нирея сделала еще один шаг к двери.
– Она любила тебя, – сказала Сури.
– Прекрати! Прекрати сейчас же! – закричала Нирея так громко, что Сури отшатнулась и врезалась спиной в стену.
Слезы обильным потоком текли по лицу Ниреи, и она не успевала их вытирать.
– Я только сказала…
– Она не любила меня. Никогда! Это я любила ее и была готова посвятить ей всю себя, все свои достижения! Но она отказалась от моей помощи, отринула меня и наше племя.
– Нет, дело не в этом. Просто она стала собой, а не тем, кем ты хотела ее сделать.
– Ты ничего не знаешь! Ни обо мне, ни о моей дочери. Ты еретичка и дикарка. Не смей даже думать о том, чтобы учить меня, кем была или не была Арион.
Бросив в Сури сверток, Нирея выбежала из комнаты.
– Арион когда-нибудь просила тебя стать миралиитом? А если бы попросила, ты бы решила, что она заботится о твоем благополучии? – крикнула Сури ей вслед.
Она подождала, но в дверях появился Вэсек.
– Вышло не очень удачно, – заметил он.
– Я не собираюсь рассказывать вам, как создавать драконов.
– Я тебя об этом и не прошу. – Он указал на сверток. – Нирея так торопилась, что не успела вручить тебе подарок. Это новая одежда. Да, и отныне, если пожелаешь, для тебя будут готовить ванну. Только попроси.
– Это тоже не сработает. Как бы хорошо вы ко мне ни относились.
Вэсек на мгновение задумался, затем бросил взгляд в том направлении, куда убежала Нирея.
– Не знаю, каким образом ты усмотрела в визите Ниреи признак моего хорошего к тебе отношения. Я бы на твоем месте счел это изощренной пыткой, и хотя ты мне, скорее всего, не поверишь, я готов заявить, что пытать тебя мы не собирались. Возможно, Волхорик слишком наивен. У него нет моего многолетнего опыта изучения, как реагируют на вещи личности вроде Ниреи. – Он покачал головой и грустно вздохнул: – Как и Нирея, большинство умалинов непреклонны в своих суждениях. Если уж она во что-то верит, бесполезно с ней спорить или приводить доказательства, она все равно не изменит мнения. Ты сама видела, чем больше на нее давишь, тем отчаяннее она защищается и становится глуха. Закрытый разум – как дверь, которую нельзя открыть. Скорее даже стена. – Он повернулся к выходу, но помедлил: – Задумайся: хотя стены созданы для защиты, они в то же время разделяют, что делает их препятствием на пути к прочному миру.
Глава шестая
Приглашение