показать. Папка на весу тяжелая, чуть не падает. У Леры уже перед глазами картинка, как все бумажки по полу разлетаются и она плюет, решает отнести Шахову всю папку, пусть почитает.
Со стопкой справок, рентгенов и анализов подмышкой ведьма выходит из спальни, порог которой все также обивает тот краснющий от смущения клоп.
– Ну что сильный здоровяк напугал старушку? Гордишься? Доволен? – Лера знает, что ей бы помолчать, как бабушка сказала, ведь она ни черта несмелая.
– У меня приказ, обыскать комнату чухонской ведьмы. Главной ведьмы чухонцев, – зачем-то уточняет.
– И что ты собираешься найти в комнате старой женщины? Схему как собрать бомбу? План захвата заложников? – ее несет и она распахивает дверцы шкафа, петли скрипят от натуги. На вешалках едва колыхаются ритуальные одежды, вышитые, с геометрическими узорами, да несколько костюмов на особый случай, которых, справедливости ради, уже давно не происходило.
– Валерия Дмитриевна, прекратите истерику. Пока я вас за нападение на представителя власти не арестовал.
– За какое такое нападение? Я до вас даже не дотронулась.
– Психологическое.
Она не сдерживает смешок.
– Лерка! – строго окрикивает бабушка. – Покажи молодому человеку все ритуальное. Мы ничего не скрываем.
Бабушка права сейчас они не в том положении, чтоб характер показывать. Но и терпеть такое отношение к себе невозможно. Где это видано, чтобы просто так с обыском… злится Лера, показывая бубен, колотушку, перья всякие.
Клоп остается равнодушным к вещам пропахшим дымом костров, так давно, что сколько ни стирай, сколько ни вымораживай, из этого дыма ткань отчасти состоит, на нем и держится. Лера, сколько себя помнит, ни разу бабушка новые не шила, да и эти толком не подшивала. Настолько крепкие.
– Здесь закончили, – кивает клоп и выходит из комнаты.
– Скоро это закончится, – кидает Лера бабушке в надежде успокоить, но сама как будто в это не верит и торопиться с документами в кабинет.
«Скоро это все закончится», – думает большуха, и она, в отличие от внучки, многим пожертвовала ради этой уверенности. «Не обмани, пожалуйста», – мелькает мысль в засыпающем после стресса мозге. Она даже не знает, кому адресовать свою молитву. Поэтому просьба остается без имени.
***
– Знаешь, а я ведь раньше думал, что у нее дома рай. – глянув на Кота, Костя уточняет: – У Леры…
Сам Соболев может неделями не звонить родителям или многочисленным дядям и тетям. Кажется, будто единственный с кем он привык разговаривать чуть ли не каждый день – это Кот. Тот поднимает свою, без преувеличения, массивную морду от миски с ошметками фарша и смотрит рыжими глазами так пронзительно, будто дает понять: «я тебя слушаю» и возвращается к еде.
– Думал, как же ей повезло, никаких стремных открытий о себе. Всегда знать, что ты ведьма, с детства осваивать потихонечку, знания, которые мне потом пришлось нагонять за пару месяцев,