подождет её возле дома, он как раз находится неподалеку. Дана прикинула варианты и предложила полицейскому подождать её возле дома, поскольку она скоро подъедет. Оставаться в конторе ей больше не хотелось – сказывалась усталость, да и голод давал о себе знать. Так что такси она всё-таки вызвала и отправилась домой.
Тери, которому от полицейского участка до дома Мартсов было ближе, чем Дане от штаб-квартиры, уже её ждал, сидя в машине, и в дом они зашли вместе. Это оказалось не так тягостно, как она опасалась, хотя печальная тишина, в которой уже никогда не зазвучит голос отца, всё равно давила.
Анимаг решил проявить скромность и поговорить в гостиной, но Дана категорически не согласилась – она и сама уже проголодалась и нисколько не сомневалась, что и Тери тоже. Так что Дана предложила сначала поесть, тем более, что ужин ана Броунс приготовила снова на двоих, поскольку домработнице еще ничего не сообщили. Пока парень сомневался, Дана просто вытащила еду из стазис-шкафа и поставила на подогрев, и, как она и ожидала, соблазнительные ароматы оказались убедительнее слов.
Когда с ужином было покончено, они всё-таки перешли в гостиную, прихватив кружки с чаем и корзинку с печеньем. Какое-то время сидели молча, попивая чай – никто не решался начать тягостный разговор первым. И это было даже как-то уютно, присутствие анимага почему-то действовало успокаивающе. Но, к сожалению, даже от самого уютного сидения в самых удобных креслах ответы на вопросы сами собой в голове не появлялись, нужно было говорить вслух.
И Дана в итоге поинтересовалась, когда можно будет получить тело для похорон. Как она и предполагала после разговора с адвокатом, Тери пока не мог сказать точно, всё зависело от экспертов. Но в любом случае не меньше трех дней и вряд ли больше пяти. А справку о факте смерти, необходимую и для организации похорон, и для оформления наследства, он уже привез, причем даже успел у нотариуса заверить.
Эта, казалось бы, не такая уж большая услуга растрогала Дану чрезвычайно – вот человек взял и позаботился о ней, просто сам взял и помог, без просьбы, как само собой разумеющееся. И опять вспомнился Санд, который никогда бы ничего подобного не сделал. И отец, всегда погруженный в свои идеи, не сделал бы, и бабушка, воспитывавшая Дану в строгости и внушавшая ей, что она должна заботиться о себе сама. Разве что Лери. Но Лери сейчас рядом нет.
И Дана почувствовала себя такой одинокой, что всё-таки не выдержала – заплакала. Ужасно от этого смутилась и хотела убежать в ванную, чтобы немедленно взять себя в руки и привести в порядок, но Тери не дал, поймал, усадил обратно в кресло, пристроившись кое-как на подлокотнике, прижал к себе и нежно, почти невесомо, гладя по голове, стал тихонько успокаивать: «Ну что ты! Поплачь, станет легче. Ничего страшного. Вам, девчонкам, положено плакать, такие дела». Произнесенные ласковым тоном простые слова не были какими-то особенными. Они просто были, и они означали, что этому человеку не всё равно. Что хотя Териндал Пертен порой вел себя как настоящий