рия начинается с начала и длится, пока не закончится… – хриплым басом протянул обладатель бороды.
– Как глубоко. И философично! – донёсся саркастический женский голос из-под второго капюшона. – Может быть у Вас, господин Нижний, найдутся более конкретные мысли?
– Быть может, они найдутся у Вас, госпожа Верхняя? – даже не пытаясь прикрыть агрессию, ответил философичный.
– Ой, вы ещё подеритесь. – вскинул руки третий. – Как дети малые.
Повисла тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием посуды, тщательно натираемой трактирщиком.
– Так что делать-то будем? – не выдержала Верхняя. – У Вас есть предложения, господин Срединный?
– Как и всегда, – спокойно ответил оный. – Наблюдать. А вмешиваться лишь в крайнем случае.
– А сейчас разве не крайний? – пробасил бородач.
– О нет, уверяю вас. Далеко не крайний. – всё так же спокойно ответил Срединный.
Не произнеся больше ни слова, фигуры растворились в воздухе. Трактирщик продолжал натирать посуду, словно ничего и не произошло.
Два
«Какой странный сон. – подумал Валера, продирая глаза. – Интересно, к чему бы это?»
Но на раздумья времени не было, т. к. будильник был переведён уже трижды, а значит на работу он снова опоздает. Наспех умывшись и прожевав бутерброд, Валера выскочил на улицу. Бросил взгляд на догорающий автомобиль.
– Вот твари. – тихонько выругался он себе под нос. – Я ведь её любил. Что ж. Придётся на общественном. Михалыч меня точно прибьёт.
Три
Валера запрыгнул в автобус. Жил он всего в трёх остановках от начала маршрута, так что с наличием свободных мест проблем не было. Это-то и сыграло с ним злую шутку.
На Черкасской вошёл паренёк. Щуплый, молодой совсем – лет двадцати. Прыщавый, немытый и с мерзкой ухмылкой.
Вошёл хозяйски. На левом виске выбито пять чёрных волн – символ скользящих. Прощупав автобус липким взглядом, остановил его на милой девчушке – явно ещё несовершеннолетней. Подошел к ней и выпростал наружу своё богатство. Прошипел:
– Ссасссиии! – с наслаждением растягивая буквы и закатывая глаза. Раздался звук списания талона.
Пассажиры смотрели с интересом и неприкрытой завистью. Большинство тут же повытаскивали из карманов гаджеты и начали записывать процесс на видео.
Девочка подняла испуганные глаза на ухмылку. Помедлила несколько секунд. И принялась за дело. Из глаз хлынули слёзы – то ли от стыда, то ли от того, что он готов был влезть в неё чуть ли не с головой.
Внутри Валеры смешивались неконтролируемое возбуждение, отвращение, желание схватить этого упыря и долбить его головой о поручни, пока она не расколется на две ассиметричные части, и инстинкт самосохранения – денег не было.
Не дожидаясь окончания его внутренней борьбы, очень скоро шум двигателей и улюлюканье толпы заглушило тихое девичье:
– Спасибо.
– Обращайся. – будничным тоном произнёс скользящий, застегнул ширинку, втянул что-то носом с кулака, и вышел на «Лакокраске».
Вот тут-то и зашла она. Бабка. Много таких. С клюкой и катарактой. Но было в ней что-то непередаваемо мучительное. Что-то, помутившее Валерино сознание. А может он просто отвык, за время поездок на машине? Как бы то ни было, Валера вскочил с места с давно забытой запретной фразой:
– Садитесь, пожалуйста.
На секунду ему показалось, что в её глазах мелькнула благодарность. Что пронесёт. Но лишь на секунду. Бабка заверещала на весь автобус, а в Валериной голове вспыхнули два слова: «Ты попал».
– Што вы штоите рты ражинув?! Граждане, хватайте нарушителя щкааарей! – громогласно вещала беззубая бабулет.
Граждане не растерялись и быстро выкрутили его преступные руки, не упустив ещё и возможности поддать по преступным же рёбрам. На «Островского» его уже поджидал экипаж.
Наручники. Еще пара ударов по рёбрам. И вот он уже в участке.
«Уж лучше бы раскроил скользящего… – подумал Валера. – Тогда этот бред наконец бы закончился».
Четыре
«Он-то и является подлинной мишенью в плане Тайлера» – внезапное озарение настигло госпожу Верхнюю.
– Этот мир отныне принадлежит нам, нам и только нам, – говорит Тайлер. – Древние давно в могилах.
«Ну-ну, мой мальчик. Это мы ещё посмотрим» – ухмыльнулась она, после чего покинула тело скользящего. Освобождённый юнец растерянно покрутил головой. Пытаясь понять, как вообще оказался на собрании – ведь он даже не собирался на него идти.
Пять
– Ну что, паскуда, будешь ещё порядки нарушать?! – взревел молицейский прямо в