И ты тоже.
– Я?
– Ты что, не знаешь? Ты же фокстерьер, а все фокстерьеры – англичане. Потому я и спросил тебя, давно ли ты на службе у греков.
Мне совсем не понравилась эта шутка. Мицос – грек, Лукас и двойняшки – тоже. Они столько раз говорили это, когда, размахивая флажками с голубыми полосками, приходили к моей конуре в саду, и она становилась то домом в селе Кунги, то постоялым двором в Гравье, то воротами святого Романа[1]. Я совершенно не хотел быть другим, не похожим на них, и так и сказал Бобу. Он улыбнулся.
– Что поделать? Хочешь ты того или нет, ты англичанин, – сказал он мне. – Англичанином ты родился, англичанином и умрешь.
Ух, как мне не понравились его слова! Я опустил уши, повесил голову и направился в дом, куда, как я видел, зашли мои хозяева. Вдруг в голову мне пришла замечательная идея, и я бегом вернулся в конюшню. Двое саисов терли Боба мягкими фланелевыми тряпками, чтобы обсушить его после дороги.
– Боб! – закричал я ему. – Ты где родился?
– Не знаю, малыш, – ответил он. – Наверное, в конюшне. Ведь там меня купил хозяин.
– А… – задумчиво протянул я.
Этот ответ совсем мне не помог. Но вот мне в голову пришла новая идея.
– Друг мой, так, значит, ты араб! – закричал я. – Ведь конюшня находится на арабской земле.
– Нет, малыш, – ответил Боб. – Как же хозяин мог купить меня в своей собственной конюшне? Он купил меня в конюшне моего первого хозяина, лорда, и привез сюда на пароходе, а уж как меня туда поднимали и как спускали… в ящике, на веревках, с помощью лебедки, и как все кричали…
– А… – снова сказал я.
Все это мне было совершенно непонятно. Ящики, лебедки, веревки… и все это, чтобы перевезти лошадь? Я вот сам забрался на пароход, без всяких ящиков и криков. Но я ничего не сказал об этом. Я размышлял. Потом спросил:
– А где жил твой хозяин, который лорд?
– Не знаю…
– Может, в Кифисье? – намекнул я, потому что хотел подвести его к нужному мне ответу.
– Ну откуда мне знать?! Я много раз слышал слово «Кифисья», но не знаю, что оно означает.
«Просто ужасно, что лошади такие неграмотные, – подумал я. – Говорит, что англичанин, а сам не знает, где родился».
Тогда я его спросил:
– А на каком языке говорили в твоей конюшне?
– На английском. Меня называли «найс бой» и «файн трота», что означает «хороший мальчик» и «прекрасный рысак».
– Значит, ты родился на английской земле, потому ты и англичанин, – радостно прервал я его. – А я родился в Кифисье, где говорят по-гречески, значит, я грек. Теперь-то ты понял, что мы не соотечественники?
Я был очень рад. Мой вывод показался мне совершенно ясным, и я выражал свою радость, все быстрее виляя хвостом. Но Боб о чем-то задумался.
– А кто твои мать и отец? – спросил он.
– Не знаю, – ответил я. – Я с ними не знаком.
Боб посмотрел на меня еще более задумчиво.
– Мне кажется, это от родителей