руку на мою талию, сжимая совсем легко. Опустились брови, ушла вертикальная черта гнева, а нориус растаял без следа, как и его ярость.
– Мне тяжело без тебя, моя девочка. Каждый раз, когда ты уходишь, мне кажется, что я больше никогда не увижу тебя. Думаешь, не замечаю, как ты смотришь на меня? В твоих глазах слишком много боли и противоречий, – он обхватил мою руку и погладил, пройдясь по каждому пальчику сверху вниз. Его глаза в желтом свете совсем провалились в черноту. Она же проступала в его коже, в его сжатых губах, в том, как он водил подбородком, как опускались ресницы. Ник шевелил свободной рукой в воздухе, словно перебирая невидимые нити нориуса. С тех пор, как случился разрыв, я больше не видела его, когда король этого не хотел.
– Ты пахнешь лилиями, но сквозь них проступает аромат запекшейся крови. Ты исчезаешь, когда тебе вздумается, и сколько бы людей я к тебе…
– То есть ты не отрицаешь, что Аксель и Август, и служанка Пьетро, и весь проклятый Совет Женевры следят за мной? Ты просишь прозрачности, приказываешь мне быть рядом, но сам только торопишься сжать мою шею в кулаке, чтобы даже воздух – и тот был исключительно по твоей милости. В том, что ты делаешь со мной, нет свободы. Нет любви. А только узы, которые ты каждый день затягиваешь все туже.
Никлос хотел ответить, но оборвал себя и мотнул головой, будто отгоняя мух. Его взгляд скользнул к дверям, ведущим в зал, и он прислушался, улавливая нориусом происходящее там.
– Нам пора, Сэлли. Хочешь ты этого или нет, но мы и правда связаны. Навеки. Тебе придется привыкнуть к тому, что я никогда тебя не оставлю. Лучше поскорее смирись с этим.
Он перехватывает меня под локоть и ведет за собой в зал.
Новому распорядителю не хватало элегантности Винелии, он действовал грубо и в духе современных веяний. Поэтому в зале были установлены небольшие подиумы, на которых опаленные горячим красным песком демоницы устраивали игры с огнем и металлом. Они пронзали свою прозрачную песочную кожу ножами, кинжалами и острыми длинными иглами, отчего она сыпалась, как золотистый дождь, и собиралась вновь, извиваясь под огненными песчинками, падающими с неба. Аналогичная труппа развлекала гостей на основной сцене, но состояла она преимущественно из демонов-мужчин, что были способны полностью распадаться песком, перемещаясь небольшими смерчами, вызывая восторженные возгласы из зрительного зала. Коргус вместо обычно оркестра пригласил барабанный квартет, который, сидя за полупрозрачной вуалью, наполнял зал тяжелой, ритмичной музыкой. На этом фоне выделялся тонкий, пронзительный духовой инструмент, погружая красно-черную бальную залу в песочно-дымчатый дурман.
Я плотнее обхватила локоть короля и прошептала на ухо, когда он наклонился ко мне:
– Я попала в Боркамские пески? Не думала, что поражение демонов – это хороший выбор для праздника начала Буремесяца.
Ник потемнел лицом, будто под нос сунули лимон. Кажется, ему и самому не понравилось, что устроил Коргус. Он недовольно глядел на фривольные наряды выступающих демониц,