уж нет, сам справлюсь, – сдался Антон и принялся за пельмени.
Конечно же он проголодался: свой завтрак он отдал сокамерникам (скоро на волю!), а обед провел в коридоре начальника СИЗО, ожидая, когда будут готовы бумаги на освобождение. Стакан чая в Маке погоды не сделал: обманутый желудок только недовольно заурчал.
Но едва Антон переступил порог дома и попал в объятия матери, он тут же забыл обо всем на свете. Он вдруг кожей ощутил, что счастье и дом – понятия равнозначные. И он наслаждался этим чувством, как птица, парящая в небе или рыба, плещущаяся в воде. А тут еще и пельмени. И это после пятнадцати дней унылого тюремного рациона, где переваренная перловка с недожаренным рыбным фаршем – обычное блюдо у арестантов.
Уплетая пельмени, Антон то и дело благодарно погладывал на мать, не сводившую с него глаз. Он был единственным ее ребенком. И если бы не вера в Бога, то она жила бы только ради него. После того, как муж бросил ее с маленьким сыном, она поставила на себе крест, как на женщине, и больше не посмотрела ни на одного мужчину, хотя в молодые годы была хороша собой.
Отца Антон не знал – тот никогда не появлялся в их жизни, да и мать о нем не вспоминала. Только бабушка иной раз ворчала, выговаривая дочери:
– Могла бы и потерпеть, мужики они все такие: нагуляются и снова под женину юбку просятся. Как сына без отца-то растить?
Но Антон из-за своей безотцовщины не особо переживал. Если в других разрушенных семьях матери вынуждены были рассказывать детям басни про папу летчика или капитана, то место отца в сердце Антона занимал его дед – полковник Громов.
Нет, своего деда Антон тоже никогда не видел: он пропал без вести, когда матери было всего десять лет. Но зато от него остались фотографии, которые они с мамой часто пересматривали долгими зимними вечерами.
– А где это дедушка? – спрашивал Антошка мать, тыкая ручонкой в черно-белое фото, на котором группа бравых молодых военных с автоматами и со звездами на широкополых панамах стояла на фоне БМП.
– Это Кандагар, Антош.
– Кандагар, это Россия?
– Нет, сынок, это такая страна далеко на юге, Афганистан называется. Дедушка там… людей защищал.
– От пиратов?
– От бандитов – их душманами называли.
– Они что, людей душили?
– Не выдумывай, никого они не душили! – старалась не травмировать детскую психику мать.
– А дедушка их всех поймал? – не унимался Антон.
– Почти, – грустно вздыхала она. – Ну все, хватит. Молиться и спать.
– Вот вырасту, тоже душманов буду ловить, – поглаживал Антошка спрятанный под подушкой игрушечный пистолет, засыпая.
Когда Антон подрос и стал «отбиваться от рук», проказничая и увиливая от уроков и домашних дел, он всегда слышал от матери: «Дедушка так никогда бы не сделал» или «Дедушке это точно не понравилось бы». Иногда в воспитательный процесс встревала бабушка: «Вот вернется дедушка, он тебя уму-разуму-то научит». После этих странных слов мать всегда ссорилась с бабушкой и