переехали. Ну, не всю меня; проехались трубой по ноге, но было больно, нога распухла, и домой меня тащили на руках два мальчика. Несмотря на довольно сильную боль, я испытывала лёгкое волнение, обнимая их за напруженные шеи. Жалко только, что ни одна из этих шей Вите не принадлежала.
Пожалуй, только однажды я почувствовала на себе Витин заинтересованный взгляд. Весной 1966 года мы возвращались из очередного похода в горы. На этот раз мы ходили на Большое Алма-атинское озеро – очень холодное, безрыбное моренное озеро, расположенное высоко в горах, вода из которого по огромной трубе поступала в город. Спускались мы по этой трубе, довольно круто идущей вниз, в ущелье, где она уходила под землю. Бежать по трубе было легко, только надо было периодически перепрыгивать через вкопанные в землю бетонные блоки, которыми труба к земле и крепилась. Мне доставляло удовольствие перемахивать через эти препятствия, и было совсем не страшно с трубы свалиться. Мы почти добежали до конца трубы, когда откуда-то снизу раздался громкий мужской голос:
– Девушка, которая бежит последней, подойдите ко мне, когда спуститесь!
Последней бежала я. Спустившись с трубы, я с некоторой опаской подошла к трём мужчинам, наблюдавшим за нашим бегом с препятствиями. «Может быть, по трубе нельзя было спускаться», – мелькнуло у меня в голове. «Хотя, не одна же я нарушила…». Ребята решили меня одну не оставлять, и последовали за мной. То, кем оказался мужчина с зычным голосом, для меня явилось полной неожиданностью:
– Я главный тренер сборной Союза по лёгкой атлетике, – представился мужчина. – Мы здесь в высокогорье тренируемся перед олимпиадой в Мехико. Вы не хотите заняться бегом? У вас идеальные данные для лёгкой атлетики. Пропорции, длинные ноги. Знаете, как у негритянок. Я бы из вас за два года чемпионку сделал.
До сих пор мои отношения со спортом как-то не складывались. Во втором классе мы с Лялькой Сайфутдиновой записались на плавание в бассейн Дома пионеров, а через полгода обе заработали по воспалению среднего уха. Пришлось бросить. Потом я стала ходить на настольный теннис. Тренер меня отличал, говорил, что у меня очень хорошая реакция, прочил блестящее будущее, но и тут облом: тренера уличили в финансовых махинациях, нас стали таскать в милицию, где заставляли по пятьдесят раз расписываться в строчку и в столбик, чтобы доказать, что тренер подделывал наши подписи в ведомостях на талоны. Всё это было жутко неприятно, и я на тренировки ходить перестала.
Далее было две недели занятий большим теннисом, где я получила лёгкое сотрясение мозга от удара по голове тяжёлым мячом, «удачно» залетевшим на корт с соседней баскетбольной площадки. Тогда я в очередной, но не последний раз, ушла из спорта. В четырнадцать лет я попробовала возобновить занятия плаванием. Пришла в бассейн «Динамо», сказала, что занималась ранее, что плавать умею всеми стилями. Тренер предложил мне проплыть вольным стилем. Сопровождая меня по бортику бассейна, он сказал:
– Красиво