кухню выходит. У них там склад ненужных вещей, – объяснил Алёша.
Шесть комнат плюс кухня – семь! Это было за гранью реальности: как если бы мне сказали, что видели корову о семи ногах, или семиколёсный автомобиль. Такого не бывает. Мало того, оказалось, что квартиры в этом доме имеют парадный и чёрный входы. Мы вошли через чёрный, а парадный вход с квадратной восемнадцатиметровой прихожей принадлежал соседям. Вот такая коммуналка!
– Вообще-то эту квартиру дали бате, – продолжил Алёша, – когда он ещё доцентом был, и только потому, что её академики забраковали.
– Забраковали? А почему? – спросила Ляля.
– Потому что она на первом этаже, и под ней раньше была кочегарка. Под окнами в подвал уголь сгружали.
– Поня-я-я-тно.
Обсуждая квартирный вопрос, Алексей перебирал пластинки.
– Вот вальс, – сказал он и поставил пластинку на проигрыватель. – Потанцуем?
Зазвучал самый известный вальс Штрауса «Сказки венского леса», входивший, наряду с “Полонезом Огинского» и «Танцем маленьких лебедей», в обязательный список произведений, почти каждый день звучавших по радио в концертах по заявкам трудящихся. Корен сдвинул стол к окну, подошёл к Ляле и галантно поклонился. Лялька присела в шутливом книксене, и они заскользили по дубовому паркету, натёртому мастикой до зеркального блеска. Когда Ляля запыхалась, Корен усадил её на диван и пригласил меня. Танцевать с ним было приятно и легко: в его сильных руках я порхала как мотылёк, изредка слегка касаясь пола – кажется, только для того лишь, чтобы убедиться в его существовании.
Потом мы втроём танцевали уже вышедший из моды твист и модный шейк.
– А твист Мила лучше тебя танцует, – сказал Алёша, обращаясь к Ляле. – У неё голова вверх-вниз не прыгает, а перемещается строго по горизонтали.
Лялька ничего не ответила, но я заметила, что Алёшины слова ей не понравились. Мне же стало неловко. «Вот, дурак!», – подумала я, – «разве можно критиковать свою девушку в присутствии её подруги? Да, впрочем, и в отсутствии». Но, несмотря на эту капельку дёгтя, Корен произвёл на меня вполне медовое впечатление, поэтому я была крайне удивлена, когда весной Ляля сказала мне, что она в Новосибирск не поедет.
– А как же Корен?
– Именно потому, что он туда собрался, я и не поеду.
Зная Лялю не первый год, я не стала у неё выпытывать причину их размолвки.
– А давай в Ленинград вместе поедем. В ЛГУ тоже физфак есть, – предложила я.
– Давай, – согласилась Ляля.
Перед отъездом я позвонила тёте Гале и спросила её разрешения остановиться у них вдвоём с подругой.
– Приезжайте, – сказала Галя, я Андрюшку в Пярну к свекрови отправила на всё лето, так что места хватит.
– А Володя не будет против, – спросила я, потому что Галиного мужа слегка побаивалась.
Невысокий, худощавый, по-военному подтянутый, всегда чисто выбритый и аккуратно одетый, он должен был производить приятное впечатление на женщин. Уверена, что так оно и было. Я же в его присутствии