Изгоями Гильдии, да в розыске… Фаусто, а теперь послушай. Ты видел этих людей? Там, на верфи. На базаре. В “Пыльном Весле”, в мастерских… Можешь забыть былое гильдейское братство и братские обязательства. Мы все здесь – не друзья…
– …а конкуренты?
– Угу. Каждый – сам за себя и за собственную палубу. И Кодекс писан прежде всего для того, чтобы эти люди, – а теперь и мы, – не перегрызли друг другу глотки за грош.
Сизый дым расползался по кабинету и застывал слоистыми нитями.
– Я понял. Это побоище устроено не просто, чтобы испытать экипировку. Это спектакль, так ведь? Заявление о намерениях?..
Капитан не отвечал и лишь всматривался в темное небо в проеме потолка. Но квартирмейстер не унимался:
– И ты рассчитываешь на широкую огласку… А ведь как пить дать – его товарищи т теперь по кабакам пустят слухи об увиденном.
–… Сам видишь, как у них всё заведено – звериные же законы. А я вроде бы как и от присяги не отклонился, и человека не убил. Не знаю, поймут ли такой мой ход…
Фаусто кивнул.
– Ты прав. Нам придется принимать новые правила игры, Витал. – только сейчас квартирмейстер заметил, как в мочке капитана тускло мерцает новая серьга в виде небольшой жемчужины. – Что это у тебя в ухе? Никогда не замечал за тобой склонности к таким вычурным цацкам. Вот уж теперь точно – вылитый пиратский король… или как там они называются?..
Было нечто в единственном взгляде Витала такое, что вдруг заставило Фаусто замолкнуть.
– Это память.
– О ком?
Ответа не последовало.
– О. Ну раз все так секретно, я избавлю тебя от расспросов.
– Премного благодарен. А теперь, Фаусто, давай на покой, будь так добр. Завтра у нас намечается кое-что интересное…