пошел ты, – огрызаюсь я, но покорно даю ему обхватить себя за спину.
Выбравшись на берег, мы не говорим друг другу ни слова. Я, точно загипнотизированная, смотрю на отражающиеся в темной воде звезды и серебряную лунную дорожку и старюсь не ж думать о том, что произошло несколькими минутами ранее.
Силы в мышцах Давида было в десятки раз больше, даже несмотря на тяжелый балласт в лице меня, поэтому вместе нам удалось наконец сдвинуться с мертвой точки. Я продолжала периодически глотать соленую воду, после чего – жадно отплевываться. У меня больше не оставалось сил бороться, и я буквально повисла на руке Давида, пока он не сказал, что я могу наконец достать до дна пальцами ног.
– Глупый был поступок. Прости, – наконец произношу я, продолжая смотреть в ночное небо.
– Неужели ты это признала, – усмехается Давид.
– Я все равно ни о чем не жалею. Если бы я умерла, то умерла бы среди моря и бесконечных звезд. А они, черт возьми, стоят того, чтобы ради них умереть.
– Вот только не надо этой романтизации смерти. Можешь лгать кому угодно, но себе-то самой не лги. Там, у буйков, ты явно думала не о том, как прекрасны звезды.
– Ты такой скучный, Давид. Если бы на твоем месте был Алекс, он бы со мной согласился.
– Я не Алекс! – Давид отвечает, пожалуй, даже слишком резко. – И какого-то хрена он снова не на моем месте. Почему-то его девушку спасаю я, пока он прожигает очередные деньги в казино.
За Алекса мне становится немного обидно.
– Я не просила тебя меня спасать! И вообще, какое тебе дело до денег Алекса?
– Мне? Никакого.
Мы снова сидим и молча смотрим на черную гладь воды.
– Прости, Вера, – на этот раз молчание нарушает Давид. – Я не хотел быть таким резким. И то, что происходит между тобой и Алексом – не мое дело.
– Между нами ничего нет, – тихо отвечаю я. Не знаю, почему, но мне вдруг очень хочется, чтоб Давид это знал. – Он просто ухаживает за мной.
– Ты ему нравишься.
Я чувствую, как Давид поворачивает голову и смотрит на меня. Но мне нечего ему ответить.
А потом тишину ночи разрезает громкая музыка. Я улавливаю знакомые мотивы и непроизвольно улыбаюсь.
– Что это?
– У Кристины снова дискотека.
– Я знаю эту песню. Это… «белый танец»?
– Даже я, будучи итальянцем, знаю эту песню, – усмехается Давид. – Любимая песня Кристины.
– И моя любимая песня! – радостно восклицаю я и подскакиваю с места, заходясь в танце.
Давид смеется и поддерживает меня. И вот мы, как двое ненормальных, кружимся и танцуем под звуки музыки, доносящиеся из отеля. И мы смеемся, смеемся, смеемся, и чувствуем себя такими счастливыми, какими не были уже давно.
– Фух, – выдыхаю я и плюхаюсь обратно на еще не остывший от жаркого дня песок.
Давид падает рядом, и мы даем друг другу «пять». Наконец-то обстановка между нами окончательно перестает быть напряженной.
– Тебе не холодно в мокрой