черными буквами имя «Фабио Романи», и далее следовал год моего рождения, затем короткая надпись на латыни, гласившая, что я умер от холеры 15 августа 1884 года. Это было вчера, только вчера! А я, казалось, прожил уже целый век с тех пор.
Я повернулся, чтобы взглянуть на место упокоения моего отца. Бархат свисал трухлявыми лохмотьями с краев его гроба, однако ткань еще окончательно не сгнила от сырости и работы червей. В соседней нише стоял массивный дубовый гроб, обитый почти сгнившей материей, которая еле держалась, а внутри него лежала она. Она, чьи первые теплые объятия ощутил я в своей жизни; она, в чьих любящих глазах я впервые увидел отражение мира.
Когда я был здесь в первый раз, то инстинктивно почувствовал, что мои пальцы нащупали в темноте именно ее останки. Я снова пересчитал металлические украшения – восемь в длину и четыре в ширину – а у гроба моего отца их было десять на пять. Бедная моя мама! Я вспомнил ее портрет, висевший в домашней библиотеке. Он изображал молодую улыбающуюся темноволосую красавицу с нежным лицом цвета созревшего на солнце персика. И во что же теперь превратилась вся эта красота? Я невольно вздрогнул и затем смиренно преклонил колени перед этими двумя печальными нишами в холодном камне и попросил благословения у давно умерших родителей, кому при жизни было небезразлично мое благополучие. Пока я стоял на коленях, свет от моей свечи выхватил из тьмы какой-то маленький блестящий предмет. Я подошел и осмотрел его. Им оказался украшенный драгоценными камнями кулон, выполненный из одной большой грушевидной жемчужины в обрамлении прекрасных розовых бриллиантов! Пораженный этой находкой я огляделся вокруг, чтобы понять, откуда такая ценная вещь могла здесь взяться. Тогда я заметил необычайно большой гроб, лежавший на земле на боку. По окружавшим его обломкам камней можно было заключить, что он свалился откуда-то сверху с огромной силой. Держа огонь низко над землей, я обнаружил, что ниша прямо под тем гробом, в котором лежал я, была пуста, а значительная часть стены в том месте была выломана. Тогда я вспомнил, что когда я так отчаянно выпрыгнул из гроба, то услышал звук какого-то треска позади себя. Так значит вот, что это было: длинный гроб, достаточно вместительный для огромного человека ростом в семь футов. Какого же гигантского предка я столь непочтительно потревожил? И не с его ли шеи слетело драгоценное украшение, которое я теперь держал в руке?
Я заинтересовался и наклонился, чтобы осмотреть крышку этого гроба. На ней не видно было ни имени, ни даже какой-либо отметки, кроме изображения кинжала, нарисованного красным цветом. Это была настоящая тайна! И я положил себе непременно разгадать ее. Я установил свечу в небольшой щели одной из пустых ниш и положил жемчуг и алмазный кулон рядом с ней, таким образом освободив руки. Как я уже говорил, огромный гроб лежал на боку, его верхний угол был расколот, и я обеими руками стал дальше выламывать его треснутые доски. В это время