мне перелом. Это чудовищное приспособление из нержавеющей стали удерживало сустав неподвижно и не позволяло сгибать запястье. Тыльную сторону ладони пронизывали тонкие, как волоски, гибкие стеклянные иглы, стимулируя нервы, снижая боль и вызывая онемение тех участков, где наиболее важно было сохранить рост новых тканей.
Мне бы хотелось иметь возможность увидеть, как из обрубков вырастают пальцы, но они были скрыты пластиковой заглушкой. Не оставалось ничего иного, как вдыхать отвратительный запах и стараться не обращать внимания на тупую боль по всей руке до плеча и на слабую пульсацию крови в новых сосудах.
– Доктор Элькан сказал, что мне придется ходить с этим полтора месяца, – поморщившись, приподнял я повязку-рукавицу. – Затем он примется за плечо. Оказывается, операционная анестезия может помешать действию медикаментов, благодаря которым растут пальцы. И поэтому все нужно делать по порядку.
Опустив правую руку, я крепко сжал левой маленький металлический цилиндр, с которым играл, чтобы не зашипеть от боли.
– Они имеют право допрашивать тебя, пока ты под препаратами? – спросила Валка, сложив в стопку бумаги на столе и откинувшись в кресле. – В такой ситуации показания вряд ли можно считать достоверными.
– Все предосторожности соблюдены, – сухо ответил я и прикрыл глаза. – Мне не дают ничего, что может влиять на ясность ума.
По правде говоря, мне даже сильных обезболивающих не давали, только легкие противовоспалительные препараты.
– Как любезно с их стороны! – воскликнула Валка и презрительно фыркнула.
Ее рабочий кабинет занимал весь четвертый – верхний – этаж восточного крыла. Окнами он выходил на главный двор, который тянулся на северо-восток до стены и аллеи деревьев, окружавшей территорию старого аббатства. Вдали дымили трубы деревенских домов Фонса. Сананну из этого окна было не видать; город и его верфи находились на юге, вниз по склону, на равнине.
Зато сэра Гектора Оливу было прекрасно видно.
Молодой рыцарь стоял на лужайке и постреливал в тюк сена, купленный в деревне. Мы наконец узнали о содержимом его второго футляра – плоского и длинного.
– Он еще там? – вытянула шею Валка.
– С самого утра, – ответил я, крутя рабочей рукой цилиндр.
Несмотря на небольшой размер – всего два дюйма в длину и три четверти в диаметре, – цилиндр был весьма увесистым.
Олива натянул тетиву старинного лука и легко выпустил стрелу. Пролетев беззвучно, она ударила точно в центр мишени, расположенной в полусотне ярдов.
– Он же не думает всерьез применять лук в бою? – спросила Валка, выпорхнув из кресла и присоединившись ко мне у окна.
Я снова покрутил цилиндр, прокатив его между пальцами, как какой-нибудь плагиарий – монету.
– У всех свои увлечения, – бросил я.
Увлекшись наблюдением за Оливой, я случайно задел правой рукой подоконник и застонал от боли, выронил цилиндр.
Не успел нагнуться, как Валка подняла его.
– Осторожнее,