преувеличенно громко хохочут, обмениваясь сплетнями об одноклассниках.
– Улька, а прикинь, мне Славка сегодня говорит, если хлопнуть рюмаху, а закусона нет, то можно вонючим носком занюхать.
– Круто! Ржака! А Виталька на субботнике обещал всех наших баб перецеловать кроме сифилитички.
– Конечно, кто эту прыщавую целовать захочет? Тебя-то хоть успел поцеловать до прихода нашей курицы-класснухи?
– Ну, так, чмокнул в щёчку. Без кайфа! Ты сиги принесла? Давай!
Девочки, неумело затянувшись, закашлялись…
– Улька, слушай, мамкин хахаль бесит, хоть домой не ходи. Что делать?
– А ты отрави его.
– Как? Совсем?
– Сунь термометр в кипяток в ту кружку, из которой он пьёт. Ртуть выскочит. Ты это вылей, а кружку ему подсунь.
– А если этот придурок совсем сдохнет? Или мамка нечаянно из неё попьёт? Не, мне бы только припугнуть.
– Ну, не знаю… ошпарь его кипятком.
– Есть идея! Я утром кипяток пропущу, потом переключу с крана на душ и поверну. Он сонный придёт, крантель отвинтит, его сверху кипяточком и обольёт. Орать будет!…
– Зачётно! Так на тебя орать будет.
– Овцой прикинусь, скажу сама попутала спросонья.
Девицы докурили, поржали, напугали каких-то малолеток. Деловито сходили к дому красавчика-одноклассника Алексея, повздыхали о его недоступности и разошлись по домам.
Уже было темно. В небе светила яркая звезда. Глядя на неё, девушка думала: хорошо бы стать лучше, чище; потом встретить человека, который будет её романтично и крепко любить, дарить цветы и звёзды.
Машка так и уснула с книгой под подушкой. Как ни старалась она пить горячий чай, горло утром всё равно разболелось. Ночью поднялась температура, и снились ей очень странные сны…
Утром мать ворчала:
– Нагулялась! Разболелась опять! С Улькой шлялась? Без шапки форсила?
– Не шлялась я. Книгу дома читала. Роман Бальзака.
– Читала она, как же? И сигареты мои не таскай! Учти, я их считаю.
Машка промолчала. Она очень не любила, когда мать курит. И сама курить не собиралась!