буркнул.
Снаружи снова было пусто и тихо. Елина покричала, позвала на помощь, но никто так и не откликнулся. Полная безнадега.
Она вернулась в пещеру. Фиодор с надеждой взглянул на нее… как будто бы что-то понимал. А может и понимал. Кто знает, что за мысли бродят в этой маленькой голове.
– Нам нужно идти, – изобразила Елина веселость, – там хорошо. Травка, солнышко, птички… Почти как в саду, только еще красивее.
Брат вздохнул и попытался встать на ноги…
– Больно, – надул он губы и всхлипнул, – больно!
У пирнцессы похолодело в груди. Она усадила его обратно на землю и взглянула на крошечные и грязные ступни. Ноги Фиодора были сплошь в больших и маленьких порезах, которые вспухли и покраснели. Елина прикусила губу, чтобы не расплакаться. Это она виновата, это она вчера заставляла мальчишку стоять голыми ногами на камнях.
– Фиодор, – прошептала она, – все будет хорошо. Верь мне.
Мальчишку снова пришлось брать на руки и тащить наверх, к лазу. До выхода он прополз сам, на четвереньках. И только когда вылез наружу, жмурясь от яркого солнца, Елина снова взвалила его на себя.
Продираться через кусты с ребенком на руках было намного тяжелее, чем одной. Хлесткие ветки норовили ударить прямо в лицо, а одна чуть не выбила глаз. Елина чудом успела закрыть его, до того, как острая колючка впилась в веко. Подол платья цеплялся за кусты, за камни и окончательно превратился в лохмотья.
Преодолев густой, колючий кустарник, они выбрались на полянку. Елина усадила брата в тени дерева на краю луга и, отмахнувшись от мух, слетевшихся на запах грязного потного тела, велела:
– Фиодор, сиди тут. Я схожу за рюкзаком и вернусь…
Брат кивнул, часто моргая от непривычно яркого света и оглядываясь по сторонам. Дикий лес совершенно не походил на его любимый сад, где он вечность назад гулял с Некой.
Елина снова вернулась в пещеру. Ноги уже подкашивались от слабости, голова гудела, а перед глазами мелькали мушки. Она не ела почти двое суток. И со вчерашнего утра почти не пила, фляжка была совсем небольшая, поэтому весь день она позволяла себе лишь изредка смачивать горло.
Рюкзак казался неподъемным. Не понятно, как она вчера умудрялась тащить и его, и Фиодора одновременно. Выбиваясь из сил, она заволокла заплечный мешок наверх к началу узкого лаза, а потом, толкая его впереди себя, поползла к выходу.
Каждый рывок давался с огромным усилием. Елина тяжело дышала, шершавый и непривычно большой язык царапал небо. Иногда ей казалось, она вот-вот потеряет сознание и останется лежать здесь, запертая собственным мешком. Она бы бросила его, если бы могла обойти.
Елина готова была сдаться. Ее останавливала только мысль, что тогда маленького Фиодора ждет участь гораздо худшая, чем ее тихая смерть в узком лазе.
Последние несколько метро казались бесконечными. И когда рюкзак выпал и скатился под куст, она не сразу поверила, что все закончилась.
Шатаясь выбралась наружу, ползком пробралась через